(
Рассказ посвящается вполне конкретному персонажу. Какому - не скажу, потому что так не интересно).
Её взгляд в сумеркахПылающее над кронами солнце склонилось к закату, потянув за собой дымчатую завесу сумерек с востока. Но жизнь в вечернем парке с закатом только начиналась – иная, чем днём, но не менее красочная и тепло-оживлённая.
Парк заполнялся молодёжной публикой. Повсеместно вокруг скамеек группировались весёлые компании. Привычные звуки гитарного перебора наполнили мягкую вечернюю тишину парка. Там, где звенели струны, смех и разговоры ненадолго затихали, уступая место выжидательной, внимательной тишине, в которой явственно проступала неистовая жажда чего-нибудь интересного.
…По парковой аллее шла девушка. Она ничем не выделялась среди окружающих – обычная, неопределённого типа одежда, такого же неопределённого цвета волосы средней длины, собранные в хвост. Никакой сумки или рюкзака, никаких украшений или других отличительных знаков.
Только глаза – вот, чем она могла бы выделиться. Серые, пронзительно-светлые, в тон окружающим их летним сумеркам, словно лучащиеся странным внутренним светом.
Проходя мимо очередной компании, столпившейся вокруг очередного паркового гитариста, девушка замедлила шаг, чтобы кивнуть паре-тройке знакомых.
В это время гитара вновь перешла из рук в руки, и сквозь оживлённый говор послышался мелодичный перезвон. Разговоры вдруг как-то разом стихли, и почти все, находившиеся рядом, заинтересованно повернулись в сторону играющего.
Струны обыкновенной старой гитары затрепетали, словно ласковый ветер в вересковых полях…
Читать дальшеСероглазая девушка тоже сделала шаг ближе, но к компании, окружившей музыканта плотным кольцом, всё же не примкнула, оставшись чуть в стороне. Музыканта она видела не очень хорошо, так как подходили всё новые и новые слушатели, привлечённые из числа праздно гулявших посетителей парка. Разглядела только тонкие, не по-мужски изящные пальцы, перебирающие струны, да прядь длинных волос, скрывшую лицо.
Музыкант, казалось, не замечал ничего и никого вокруг.
Вдруг он поднял склонённую голову и посмотрел прямо в лицо сероглазой. Девушка встретила его взгляд спокойно, даже равнодушно.
Но тут музыкант начал петь, и в серых лучистых глазах отразилось изумление, к которому примешалась некоторая растерянность. Взгляды же всех остальных слушателей наполнились восхищением, но никто не смел выговорить ни слова, все просто молча, словно зачарованно, слушали.
Музыкант отвёл взгляд от девушки, но та продолжала неподвижно стоять посреди парковой аллеи.
Никто из присутствующих не мог впоследствии сказать, о чём была песня. Но каждый явственно слышал в ней что-то неуловимо далёкое, но, вместе с тем, родное и прекрасное до боли. Сильный и, в то же время, мягкий голос зачаровывал, подобно заклятию великой силы. Песня заполнила собой всё окружающее пространство – печальная и светлая, радостная и таинственная.
Сероглазая девушка с обречённой тоской всматривалась в лицо музыканта. Чары песни действовали и на неё, но иначе, чем на других. Они пробуждали в ней сильные и яркие воспоминания. Она словно вернулась в свою прошлую жизнь…
О да, она знала эту песню очень хорошо, и даже могла бы подпеть музыканту. И тогда слушатели запомнили бы этот вечер на всю свою жизнь. Но она изо всех сил сдерживала себя, до боли стиснув пальцы рук.
Музыкант посмотрел на неё – просительно, даже требовательно, но она молчала, упрямо сжав губы.
Песня окончилась внезапно – по крайней мере, так показалось слушателям. Послышались восторженные окрики и апплодисменты. Кто-то настойчиво просил музыканта исполнить что-нибудь ещё, но он с улыбкой покачал головой и передал гитару дальше.
Сероглазая резко развернулась и быстро пошла прочь, но он бросился вслед и требовательно крикнул:
- Постой!
Девушка остановилась и вздохнула. Он протянул руку ей навстречу, но она не сдвинулась с места.
- Я знаю, что ты тоже меня узнала, - тихо, но с нажимом проговорил музыкант. – Я знал, что увижу тебя, и ждал.
Девушка грустно покачала головой:
- Не нужно этого. Я… удивлена, но… что ж, значит, это возможно.
- Не только возможно, но и предопределено, - взволнованно заговорил он. – Я понял это, как только увидел тебя. Да, пожалуй, всё это время я ждал и надеялся.
- Я – нет, - сдержанно ответила она. – Но я, тем не менее, рада тебя видеть.
Словно нехотя, она протянула ему руку, но тут же отдёрнула. Воцарилось неловкое молчание.
- Ты одна? – несмело спросил музыкант, жадно всматриваясь в её лицо.
Она чуть заметно кивнула, и было видно, что этот жест отразился в ней горечью и тоской.
Музыкант удивлённо вскинул брови, но на лице его промелькнула невольная и явная радость. Девушка взглянула на него немного раздражённо и будто с вызовом.
- Если ты захочешь спросить, как это вышло, то я не знаю, - сдержанно проговорила она. – Я просто… оказалась здесь, одна. Без него, - в голосе послышалась печаль. – Но я его найду. Или он меня. Я уверена, что он тоже здесь. И мы всё равно будем вместе.
- Почему ты так в этом уверена? – холодновато осведомился музыкант, не отводя взгляда от лица собеседницы.
- Потому что так должно быть. Так подсказывает мне моё сердце, - твёрдо ответила она, выдержав его взгляд. – Мы должны быть вместе, ведь наша любовь одолела столько преград, - голос сероглазой становился всё печальней.
- Может быть, последнюю преграду она всё-таки была не в силах одолеть? – тихо предположил музыкант.
Глаза девушки наполнились горечью.
- Я не верю в это, - едва слышно прошептала она.
Музыкант виновато пожал плечами, но от его собеседницы не укрылось выражение торжества, промелькнувшее в его глазах.
Она сделала шаг к нему, и её глаза горели так, что он невольно подался назад.
- А ты? – спросила она. – Как ты здесь оказался? Почему ты здесь? Я думала, что это… - она запнулась.
- Удел людей? – закончил музыкант.
Девушка кивнула и продолжила:
- Неужели ты… за мной последовал? Я полагала, что мы всё разъяснили в нашей прошлой жизни.
- Я бы пришёл! – с нажимом ответил он. – Если бы мог. Если бы знал, как. Но я не преследую тебя, поверь. Я не знаю, как и почему я оказался в том же мире, что и ты… что и вы, - исправился он, заметив её недовольный взгляд. – Я не просил этого, хотя ты знаешь… - казалось, у него перехватило дыхание, - знаешь, чего бы я хотел больше всего на свете, моя…
Сероглазая подняла руку в предостерегающем жесте, и он умолк. Девушка опустила взгляд.
- Если ты здесь, это значит, что ты тоже…
- Умер, - спокойно закончил он. – Но это совершенно неважно. Ничего из того, что происходило со мной после того, как ты ушла, не имеет значения.
- Таков мой путь, - тихо, но твёрдо сказала она. – Я сама его выбрала.
- То, что происходит теперь, - осторожно начал музыкант, - не является ли это свидетельством того, что путь всё-таки избран неверно?
- Я знаю, что ты хочешь сказать, – нахмурилась она. – Нет. Я с этим справлюсь. Мы справимся.
- А вдруг нет? – воскликнул музыкант и, сделав шаг ближе, взял её за руку. Она хотела отстраниться, но он не желал отпускать её. Девушка замерла, невольно вглядываясь в его внезапно воодушевлённое лицо.
- Послушай, - продолжал он, - я знаю, твоя вера в это сильна, но что, если всё не так? Кто может проникнуть в помыслы Творца? Кто ещё способен понять его Замысел? Один раз тебе удалось одолеть Судьбу, но, кто знает, может быть, она уготовала тебе совсем иное? Тот, кого ты избрала…
Девушка едва заметно вздрогнула.
- …он ведь не с тобой сейчас. Откуда тебе знать, может, он и воплотился в этом мире, но ничего не помнит. Может быть, вы никогда не найдёте друг друга? Ты будешь проходить мимо него, да хотя бы в этом парке, но он тебя даже не узнает. И ты его тоже. А что, если его вообще здесь нет? Что, если пути ваших душ разошлись навеки?
Сероглазая мягко, но решительно высвободила свою руку из его ладони.
- Ты хоть представляешь, как горько мне слышать такие слова? – сказала она с печальным укором. – Знаешь, какие сомнения терзают меня все годы, проведённые здесь? Можешь ли вообразить то отчаяние, что заполняет мою душу при мысли о том, что ты прав?
Но он будто не услышал её. Его глаза всё так же лихорадочно блестели, а голос становился всё настойчивей.
- Теперь твоему отчаянию и одиночеству конец. Разве ты не видишь, что сама Судьба на моей стороне? Мы здесь, с тобой - и мы всё помним, мы узнали друг друга!
- Я буду ждать того, кого избрала раз и навсегда. Неважно, сколько ещё миров нам придётся миновать…
- Но это же безумие! – резко перебил её музыкант. – Что, если тебе придётся ждать вечно? Что, если ваша встреча больше не произойдёт?
- Пока есть хоть малейшая надежда, я буду ждать, - твёрдо ответила она. – Если понадобится, я сама разыщу его, как то было раньше.
Музыкант неподвижно стоял перед своей сероглазой собеседницей. Лицо его выражало досаду и отчаяние. Чувство невосполнимой потери вновь нахлынуло на него – почти забытое, приглушённое надеждой нового мира и нового воплощения, оно вспыхнуло теперь с новой силой, во сто крат превосходящей все прежние переживания.
- Я ведь не могу снова потерять тебя, - прошептал он, судорожно сжимая пальцы. Волна яростного бессилия захлестнула его с головой.
- Не снова, - печально ответила девушка, силясь внешне скрыть тот сумбурный переполох, который вызывали в её душе его слова. Она заставила себя удержать руку и не протянуть ему, заставила себя отвести взгляд от его светлых, исполненных печали и нетерпения глаз и красивого, но искажённого отчаяньем лица.
- Прости, - тихо проговорила она.
И, хотя ноги отказывались слушаться, а на сердце было тяжко от осознания необходимости очередной разлуки, развернулась и пошла прочь по парковой аллее.
- Мы ещё увидимся, - неуверенно проговорил музыкант. – Ты ведь часто бываешь в этом парке…
- Я больше не приду. Для нас обоих так лучше, - ответила она, полуобернувшись.
- Нет, я не могу потерять тебя снова! – крикнул он ей вслед. – Всё это не случайно! То, что мы оказались здесь вместе. Я верю, что это шанс для меня, и не могу упустить его, слышишь? А если это просто насмешка Судьбы, и у меня опять ничего не получится, тогда я прокляну и этот мир, как проклял свой родной!
Девушка уже отошла довольно далеко, и тут вдруг обернулась. Её взгляд в сумерках озарил одиноко стоящего посреди парковой аллеи музыканта подобно свету вспыхнувших в вечернем небе первых звёзд. Прочёл ли он в этом взгляде надежду или приговор – то осталось неведомо глядевшим на них с небес искрам холодного света, потому что сумерки над городом сгустились в тёплую безлунную ночь.