(ПРЕДУПРЕЖДАЮ, рассказ довольно мрачный).* * *
Она была необычайно очаровательна и обладала особенным обаянием. Ей ничего не стоило привлечь к себе (и удержать) внимание кого бы то ни было.
По крайней мере, так казалось со стороны, и так думали почти все.
На самом деле, вряд ли кто-нибудь догадывался, что всё это обаяние было искусно продуманной игрой, нацеленной только на выигрыш. Она знала, когда улыбнуться, а когда нахмуриться; когда вспыхнуть со всей страстью, а когда казаться холодной, как лёд; когда увлажнить глаза слезами или печально склонить голову. Каждый Её жест, каждое меткое слово, каждый взмах волосами – всё это было настолько совершенным и естественным, что никому бы в голову не пришло, что здесь есть какой-то подвох.
Конечно, Она была красива (без этого Ей вряд ли всё удавалось бы столь безупречно), но Она никогда не делала на свою внешность главную ставку.
Но, впрочем, суть не в этом.
Она нравилась многим. Её любили многие. Но… любила ли Она? Хоть кого-нибудь?
Процесс распаляния чувств доставлял ей истинное удовольствие. Иногда Она выбирала «жертв» сама, иногда они появлялись в Её жизни независимо от Неё. Но их судьба была всегда одинакова – попасть в сети Её безудержной страсти и… остаться ни с чем.
Мужчина мог привлечь Её внимание, если казался Ей достаточно интересным. Каков был Её собственный критерий «интересности», вряд ли кто-то знал наверняка. Но когда Она обращала на него внимание, то разворачивала вокруг такую завоевательную кампанию, которой мог бы позавидовать, пожалуй, любой стратег. Она дразнила и манила, отталкивала и притягивала, но Её мало интересовало, что будет потом.
Всё, что Ей нужно было – Игра.Всё, что Ей нужно было – Игра.
И пока Игра продолжалась, Она получала удовольствие. Как и тот, с кем Она её вела – это было непременным условием. Когда что-то шло не так, Она лишь усмехалась в счастливом предвкушении и продумывала новые планы, которые срабатывали.
Поклонник был обескуражен, сражён, лишён практически всех своих желаний, кроме одного – обладать Ею.
Но только лишь он произносил: «Ты мне нужна, и я не могу без тебя жить», или делал какое-либо подобное признание, весь Её интерес, весь азарт угасал мгновенно.
Она тут же понимала, что этот человек теперь принадлежит Ей всецело, и что Игры больше не будет – просто потому что она уже не нужна. Цель достигнута.
А Она терпеть не могла бесцельности.
Поэтому Она оставляла своего поклонника без сожалений и уходила – исчезала из его жизни, желательно, навсегда, чтобы он не мешал Её новым завоеваниям. Что с ним при этом будет, Её совершенно не волновало. Он был больше не интересен.
И так продолжалось бесчисленное количество раз. Она даже не считала их, ибо, если бы делала это, то уже давно сбилась бы со счёта. Да и зачем это нужно? Для Неё не было ничего хуже бессмысленности.
Всё повторялось и повторялось. Поклонники сменялись, как рассветы и закаты. Каждый из них, вероятно, был интересен Ей по-своему, каждый требовал индивидуального подхода и специально разработанной стратегии. Но только лишь они произносили фразу, которая, как они думали, навсегда свяжет их с Ней – «ты мне нужна», интерес испарялся, как капля росы на солнце.
Она не испытывала разочарований. Точнее, поначалу, конечно, испытывала, но смогла заставить себя привыкнуть. И когда очередной влюблённый произносил свои заветные слова, она лишь пожимала плечами и говорила сама себе, то это только к лучшему, ведь всё уже позади, а дальше её ждёт новая, и, вполне возможно, ещё более интересная Игра.
…У Него было серьёзное преимущество перед предшественниками – он знал всё о Ней, о Её мотивах, целях и об Игре. Проще всего предположить, что Он и сам был игроком, однако, наивно было бы полагать, что он не собирал сведения довольно долгое время и не составлял какой-то особый план действий. Он долгое время наблюдал за Ней со стороны и разузнал почти обо всех Её победах.
Впрочем, это даже неважно, какими путями ему удалось всё разузнать. Главное, что Он всё-таки имел огромное преимущество – и у Него был шанс, которого не было у всех остальных.
Он появился в Её жизни в качестве очередного поклонника и проявил себя достаточно интересно, чтобы привлечь Её внимание. Игра началась. И теперь она была не односторонней.
Поначалу их отношения походили на совершенно обычные. Он дал ей почувствовать, что Она контролирует ситуацию. При этом, Он всё же не раскрывался полностью, оставаясь непостижимой загадкой. Казалось, Он был от неё в восторге, но как только видел в Её глазах торжество, становился равнодушным и далёким. Это интриговало Её и разжигало интерес.
Под Её неистовым натиском Он, казалось, вновь становился преданным поклонником, но лишь только Её чувства разгорались до определённой силы, он вновь «охладевал», и Ей казалось, что всё надо начинать сначала.
Она недоумевала, не могла Его понять и «раскусить». Начинала злиться и неистовствовать. Её самолюбие было задето не раз и не два. Она «бросала» Его и уходила, но каждый раз Её душа изнывала от неудовлетворения, потому что Она так и не сумела достичь победы. Она не могла вот так уйти, ибо это значило признать своё первое поражение. Она возвращалась, и всё продолжалось.
Иногда Он делал вид, что собирается признаться Ей, и тогда Её глаза загорались огнём предвкушения победы. Но Он уже давно научился распознавать этот огонь, и ничего не говорил.
Казалось, Она была счастлива. Неужели это тот случай, когда ей не придётся разбивать очередное сердце и уходить в поисках новых впечатлений? У неё была цель, и цель эта была тем прекрасней, чем недостижимей.
Он это хорошо понимал. И продолжал Игру. Он продолжал быть тем, кем не являлся.
На самом деле Его чувства были искренними. Он любил день ото дня всё сильней, и понимал это. О, как Ему хотелось сказать, даже закричать о своей любви! Но Он не делал этого, потому что понимал: стоит Ему хоть словом обмолвиться, что Она уже одержала над Ним победу, – и всё будет кончено.
А Он хотел быть с Ней всегда. Пусть хоть таким диким способом.
И Он держался изо всех сил. Его душа изнывала и протестовала против лицемерия и глупых лживых ужимок. Его руки порывались сорвать с лица маску равнодушного негодяя, чтобы явить истинное лицо своей любви. Он ломал себя и железными тисками воли сжимал своё сердце, но держался. Каждый раз, бросая на Неё безразличный взгляд, который только распалял Её, Он чувствовал себя премерзко, всё Его естество сопротивлялось, как подверженный пытке пленник.
Как он хотел посмотреть в её прекрасные глаза и сказать только лишь одну фразу: «Ты нужна мне, как никто другой».
Но он знал, что таким признанием подпишет себе приговор – Она тут же потеряет к нему интерес, и Он отправится в архив Её побед, а Она сама – на поиски новой Игры.
Он смел надеяться только лишь на одно – возможно, Ему удастся продержаться настолько долго, чтобы Она призналась первой, чтобы она тоже полюбила Его. Неважно, сколько пройдёт времени – месяцы, может, годы. Разве не могло случиться так, что Она привыкнет к Нему настолько, чтобы не представлять без Него своей жизни? Неужели её сердце совсем чуждо истинной любви?
С каждым днём, он, однако, терял эту надежду. Его самым жутким кошмаром стало осознание того, что Ему вечно придётся притворяться и демонстрировать Ей своё равнодушие, только чтобы не потерять Её.
Фактически, его жизнь превратилась в ад. С каждым мгновением сдерживать себя становилось всё сложней. Чувства рвались наружу и требовали выхода. Слова готовы были сорваться с Его губ в любой миг. Иногда Он внезапно ловил себя на том, что уже открыл рот, чтобы произнести эти слова. Тогда Она глядела на него с трепещущим ожиданием, словно догадываясь. Он быстро брал себя в руки и говорил какую-то безразличную ерунду. Она едва подавляла вздох облегчения и глядела на Него с нескрываемым восхищением.
Но Он не обманывал себя. Это восхищение было обусловленным, и его приходилось поддерживать. Бесконечная пытка лицемерием…
…В один прекрасный день Он понял, что умрёт, если не скажет о своей любви. Терпеть Он больше не мог. Какой бы сильной ни была Его воля, какой бы искусной ни была Его игра, но в Его груди билось живое горячее сердце, и оно велело Ему, умоляло, просило и грозило разорваться на части, если Он не выпустит свою любовь.
Он шёл к Ней с видом обречённого, наперёд знавшего свой смертный приговор. Пылающее сердце неистово колотилось, и Он не мог даже унять дрожь в руках. Он знал, что сегодня всё закончится, но Ему уже было всё равно. Молчать – означало погибнуть в испепеляющем огне чувств.
Он даже не смотрел Её в глаза, когда произнёс, твёрдо и уверенно: «Ты мне нужна. Я люблю тебя и не смогу без тебя жить».
Он не поднимал глаз. Казалось, мгновение растянулось на неумолимую вечность, отдававшуюся эхом в Её молчании.
В Его сердце вспыхнула маленькая искра надежды. Она лишь добавила боли снедаемой пламенем душе. Только лишь благодаря этому крошечному огоньку, противостоящему бушующей стихии в его сердце, Он пошёл на неимоверную в Его положении дерзость – поднял глаза и взглянул в Её лицо.
Искра надежды… угасла без следа, растворилась в языках пламени, ставшего чёрным от отчаяния.
В Её глазах было торжество победы и… равнодушие.
Его сердце мгновенно обратилось в прах.
Она легко и непринуждённо усмехнулась и исчезла из Его жизни. Навсегда. Её вовсе не волновало, что с Ним будет дальше. Игра завершилась. Он перестал быть интересным. Он перестал быть целью.
Его жизнь кончилась, но это было уже совершенно неважно…