Соната Рационального Хаоса. Думаю о галактиках.
Собственно, тот самый миди, который должен был пойти на конкурс второго левла, потому что именно для него я его и писал беспрерывно целую ночь, но не пошёл по совершенно непонятным мне причинам. Конечно, жаль, что я тогда не настоял и не возмутился (и жаль, что не Мей тогда была кэпом, потому что она бы точно взяла его в выкладку), но тем не менее, тогда я не счёл нужным настоять, а вот теперь, конечно, обидно. Понятно, что внеконкурсные миди уже почти никто читать не стал бы, потому что в конце ФБ все уже порядком заебались, а мы ещё и выложились достаточно поздно.
Удивительное дело, но этот фанфик из тех, который придумался из названия, как бы странно это ни прозвучало. Я вдруг понял, что мне хочется написать какой-нибудь фик, который будет называться "Белая кошка". Причём, неважно о чём он будет, но главное - называться он должен именно так.
Думаю, на меня повлияла тогда песня Мельницы "Белая кошка", которую я очень люблю))
Естественно, первый же образ, который у меня ассоциативно возник, - это белая Кошка из "Мэрри Поппинс", из главы "Кошка, которая смотрела на Короля" (той самой, которую я читал прошлой весной Доракам по аудиоскайпу))
Собственно, этот образ сразу же определил жанр фика - мистика и приключения с каким-то правильным, простым и сказочным философским подтекстом и моралью, - и основной концепт: "Все, кто встретился с Кошкой, были счастливы, потому что они зажили по-новому" (с)
Соответственно, нужен был персонаж, жизнь которого серьёзно нуждалась в переменах, так же, как и взгляд на эту жизнь. Поскольку мне хотелось в этот раз написать что-то совсем простое, доброе, светлое и искреннее (редкое и необычное для меня желание), то главгероем стала девочка-школьница Мирослава, по ТИМу - Дост, проблема которой была связана с её болевой ЧС - то бишь, страх. (Я сделал акцент на этом несколько утрированно, но именно намеренно - чтобы соблюсти сказочный дух повествования, где проблемы и испытания героев так же просты и понятны, как и они сами).
Главгероиня с помощью Кошки, которая побуждает ту к действиям определённым поведением, проходит через испытания, которые должны помочь ей справиться со своими страхами. Последним испытанием, соответственно, должна стать встреча с конфликтёром, образ которого тоже упрощён до довольно типичного мальчика-хулигана (Жуков).
Главная сложность лично для меня, как для автора, естественно, заключалась в том, чтобы не "скатиться в Бету". Потому что испытания, борьба с самим собой и противостояние - это "тема Беты", а главгероиня всё-таки дельтиец, и проходящая тема должна была быть дельтийской. Ну, и тут я выкрутился тем, что изобразил не, собственно, борьбу, а, скорее _работу_ над собой, обойдясь без "бетанского надрыва". Думаю, благодаря этому фик вышел довольно светлым по атмосфере даже в самых тяжёлых для героини моментах, и я рад, что у меня это получилось.
Собственно, Рома был изображён конфликтёром Миры не только в качестве испытания, а и для того, чтобы показать ситуацию, в которой конфликтёры находят общий язык и даже становятся друзьями, потому что в такой ситуации в человеке проявляется нечто личное, не зависящее от ТИМа. Тут речь, прежде всего, конечно, идёт о Мире, потому что Рома проникается к ней уважением как раз-таки из-за того, что видит в ней кое-что "бетанское" - её поведение в экстремальной ситуации, хотя и не понимает, что оно было вызвано совершенно иными причинами, чем это было бы, скажем, в его случае. Потому что большинство испытаний Мира преодолевает именно ведомая своей базовой (БЭ) - то бишь, ради кого-то, кого она считает близким и дорогим, а не потому что у неё была потребность проявить свою волю и бесстрашие.
Что же касается образа самой белой кошки, то была ли она на самом деле волшебным существом, или же обычной кошкой, которую Мира наделила волшебными качествами, - это как раз та загадка, за завесу которой я, как автор, предпочёл не заглядывать, и считаю, что это правильно))
_ __ _____ __ _
Название: "Белая кошка"
Размер: миди, ~ 6000 слов
Пейринг/Персонажи: fem!Достоевский (Мирослава), Жуков (Рома)
Категория: джен
Жанр: мистика, приключения
Рейтинг: G
Краткое содержание: Чтобы изменить свою жизнь, необходимо измениться самому. Но часто, чтобы сделать такой важный шаг, требуется помощь. Иногда даже самая необычная.
Примечание: Фик можно читать как оридж, без знания соционики.
_ __ _____ __ _
читать дальшеЗа окном шелестел ветер.
Конечно, на самом деле шелестела листва растущего во дворе прямо под окнами класса дерева, но Мире больше нравилось думать, что шелестит именно ветер. Так ей казалось, будто он живой и имеет собственную волю.
Краем уха она улавливала монотонный голос учителя, но слова сливались в один сплошной неразборчивый поток. Возможно, что и тема эта была достаточно интересна — Мира, в принципе, любила учиться, но скучный голос был тому серьёзной помехой.
На парту прямо перед ней шлёпнулся бумажный шарик. Второй попал в плечо. Было не больно, но обидно. Она обернулась, хотя знала, что делать этого не следует. Мальчишка со второго ряда скривил ей рожицу, а его соседка противно хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
Мира отвернулась и пододвинулась чуть ближе к окну.
Когда ребята впервые рассаживались в классе, Мире досталось именно это место — в боковом ряду, за последней партой, потому что никто другой там сидеть не хотел. Наиболее шумные мальчишки, как это всегда бывает, компактно обосновались на галёрке с другой стороны, а число учеников в классе было нечётным, поэтому не оставалось сомнений в том, кому доведётся сидеть в одиночестве.
Сначала было обидно, но потом Мира поняла, что ей несказанно повезло. Почти во всех классах её место оказывалось возле окна, и иногда, во время наиболее скучных занятий, она могла всласть разглядывать двор, листья, небо и даже кусочек улицы за школьным забором, с виднеющимися за нею многоэтажками. Тогда можно было забывать обо всём на свете и мечтать о чём-нибудь своём — далёком и интересном. Это было даже лучше, чем читать приносимые из дому книжки или рисовать что-нибудь в черновике — пару раз у неё уже отбирали и книжки, и рисунки, и это было очень неприятно.
— Милочка-Милочка, что ты там увидела? — послышалось сбоку озорное шипение.
Мира вздохнула и сделала вид, что обращаются не к ней.
Милочкой её прозвали с самого появления в новом классе — за застенчивый характер. Бабушка всегда говорила, что быть мягкой и скромной — замечательно, вот только в школе это было жутко неудобно. Почти все девчонки в классе могли постоять за себя, и только она терялась и огорчалась чуть ли не до слёз, когда кто-то пытался её поддеть или обидеть.
О том, что на самом деле её имя не Мила, а Мирослава, в классе не знал никто.
Это была их с родителями семейная тайна. В младшей школе Миру дразнили за необычное имя, и она сильно боялась, что в новой будет то же самое. Мать осуждающе покачала головой на просьбу дочки скрыть в новой школе настоящее имя, но отказывать не стала — просто пошла и договорилась с директором и учителями, чтобы её дочь, наречённую при рождении Мирославой, называли в школе исключительно Милой. Если же появлялся какой-нибудь новый учитель, Мира сама подходила к нему перед началом уроков и робко просила называть её Милой, несмотря на то, что записано в классном журнале. Некоторые удивлялись, иные усмехались, кто-то только пожимал плечами, но все выполняли её просьбу.
Девочка слышала, как мать говорила отцу: «Ничего, она вырастет и перестанет бояться этих глупостей, а пока пусть».
Прошло уже два года, но бояться Мира не переставала. Вообще, страх, казалось, с каждым годом возрастал всё сильней. Чем старше она становилась, тем больше узнавала об окружающем мире — и тем больше понимала, что в нём слишком много страшных вещей. И самые, пожалуй, страшные — это некоторые люди. Не все, конечно. Но многие.
Мира не была глупой, неинтересной или нелюдимой. Напротив, ей хотелось тянуться к людям, но она совершенно не умела постоять за себя, и поэтому её было легко обидеть. Многие этим пользовались, так что в конце концов девочка решила, что лучше с людьми и вовсе не сближаться. Ей вполне хватит общения с родителями, бабушкой и подругой из соседнего дома.
***
Неожиданно возникшее белое пятно на пёстром фоне клумбы привлекло внимание. Пятно двигалось, и, приглядевшись, Мира поняла, что это кошка. Абсолютно белая кошка, крадущаяся среди цветов. Она осторожно ступала своими мягкими лапками по земле, то сворачивая хвост кольцом, то вытягивая вверх, то опуская.
«Она пришла совершенно издалека, из какой-нибудь чудесной страны — в поисках приключений», — подумала Мира, чуть рассеянно набрасывая изящный кошачий силуэт на первой попавшейся под руку бумажке. Она опять посмотрела в окно, чтобы ещё полюбоваться кошкой, как та вдруг остановилась, подняла мордочку и взглянула прямо на Миру.
Это так удивило девочку, что она выпустила из пальцев карандаш.
«Неужели я, сама того не заметив, позвала её?»
Кошка некоторое время не мигая глядела на Миру - и та глядела в ответ, будто не в силах отвести глаза. Создавалось впечатление, что пушистая чего-то хочет, но не может сказать. Или не считает нужным. Ощущение было настолько удивительным, что девочка на какое-то время совершенно забыла, где находится. В себя её привел строгий голос учителя и смешки одноклассников.
«Нужно будет выйти на перемене во двор. Она же определённо от меня чего-то хотела».
Как только прозвенел звонок, Мира буквально подскочила и выбежала из класса, услышав напоследок за спиной насмешливое: «Ой Мииилочка!»
Кошки во дворе не оказалось. Разочарованию Миры не было предела. Стало обидно до слёз. Хоть что-то хорошее за этот день — и то упустила. Своих животных у неё дома не было, так как она не решалась попросить у родителей, боясь, что они не позволят ей завести котёнка.
Девочка вернулась в класс и весь остаток дня провела погрузившись в собственные мысли.
На следующий день, в очередной раз скучая на каком-то уроке, она посмотрела в окно и вновь увидела удивительную белую кошку. Та была очень занята — точила когти о ствол большого старого дерева. Мира уставилась на неё во все глаза, надеясь, что та не исчезнет снова. Дождаться конца урока было настоящей пыткой. Но ещё более ужасным оказалось то, что когда Мира выбежала во двор на перемене — кошка снова исчезла!
«Что же это такое?!»
Мира подумала уж было, кто белая пушистица ей просто почудилась. Эта мысль едва не заставила её расплакаться. Впрочем, она сумела сдержаться — плакать в школе, на виду у одноклассников, было плохой идеей.
В последующие дни Мира часто видела белую кошку. Та постоянно была занята какими-то своими делами — то гуляла, то грелась на солнышке, облюбовав школьную лавочку, то гонялась за воробьями. А иногда поднимала мордочку и глядела на Миру, словно ожидая от неё чего-то.
Мира решила, было, обидеться на кошку и не выходила во двор после уроков. Но часто бывало так, что её терпение не выдерживало, и она бежала её искать. К сожалению, всё было бесполезно. К тому моменту, как оканчивались уроки, кошки уже и след простывал.
***
Однажды, когда кошка сидела во дворе, на самом выгодном — солнечном — месте, и деловито умывала мордочку, она в очередной раз взглянула на наблюдающую за ней из окна Миру, на некоторое время задержала взгляд, а потом снова вернулась к своему делу.
Мира нервно посмотрела на часы на стене. До конца урока оставалось десять минут.
В другое время Мирослава никогда бы этого не сделала, но сегодня было очень нужно — она просто обязана наконец-то познакомиться с белой кошкой поближе!
— Извините, пожалуйста, можно мне выйти? — быстро спросила она, подняв руку.
Удивлённые взгляды обернувшегося к ней класса ужасно смутили девочку (Мира была единственной среди одноклассников, кто никогда не выходил во время уроков), но она постаралась не обращать на них внимания.
— До конца урока десять минут, — изрекла и без того известную истину учительница. — Нельзя ли потерпеть?
— Мне очень-очень нужно, — умоляюще произнесла Мира, пребывая в ужасе от того, что ей сейчас откажут в просьбе.
— Ладно, — учительница недовольно махнула рукой и перестала обращать на Миру внимание.
Не веря своему счастью, та буквально вылетела из класса, сопровождаемая приглушённым улюлюканьем и смешками:
— Что, приспичило, ай-ай-ай?
— Милочка на свиданку побежала?
Но Мира их уже не слышала. Она мигом выбежала во двор, с трудом веря в собственную неожиданную смелость, и остановилась, восхищённо любуясь белоснежной в солнечном свете шёрсткой кошки, развалившейся прямо на клумбе. Девочка медленно подошла к пушистой, но та не двинулась с места, будто только этого и ждала.
Мира осторожно провела пальцами по мягкой спинке и улыбнулась, услышав тихое утробное мурчание.
— А я уж думала, что ты мне приснилась, — смущённо проговорила девочка.
Кошка взглянула слегка укоризненно. Казалось, она сейчас покачает головой, но этого, конечно же, не случилось.
Было так замечательно, так приятно сидеть здесь, возле клумбы с цветами, на солнышке, и просто смотреть на красивую белую кошку, что Мира даже не задумалась об окнах класса, из которых её могли увидеть одноклассники и засмеять потом за столь «странное» поведение.
Кошка вдруг поднялась, лениво потянувшись, сошла с клумбы и неспешным деловым шагом куда-то направилась. Мира слегка растерялась и тоже поднялась. Расставаться с чудесным животным так быстро совсем не хотелось, поэтому она, не зная, что ещё делать, пошла следом.
Кошка царственной походкой обошла здание школы и привела девочку ко входу в школьный подвал. Обернулась. Внимательно взглянула на Миру. Отвернулась. И неспешно скрылась за приоткрытой дверью. (Удивительно, кто это сегодня оставил открытым школьный подвал?)
Мира немного постояла, совершенно растерявшись, и несмело шагнула за пушистой спутницей.
Сердце стучало глухо и тревожно — Мира с детства боялась темноты. Крыс, которые, как утверждали некоторые мальчишки, в количестве водились в этом подвале, она боялась ещё больше. Белый кошачий силуэт мелькнул где-то впереди и исчез в темноте, показавшейся чернильной для непривыкших к ней после солнечного света глаз.
«Какая глупость, — осуждающе бормотал где-то в глубине сознания внутренний голос. — Ну и зачем ты полезла в этот грязный и тёмный подвал?»
Мира постаралась его не слушать. Она не могла объяснить даже самой себе — почему. Просто ей казалось, что так нужно.
«К тому же, подвал не такой уж тёмный», — подумалось ей. Действительно, приоткрытая дверь пропускала достаточно света снаружи, а к полумраку глаза уже привыкли. Никаких крыс здесь, конечно же, не оказалось.
Впереди опять мелькнуло что-то светлое, и в неприятной подвальной тишине послышался звонкий требовательный «мявк». Мира была уверена, что кошка звала именно её, и поспешила вперёд. Один раз она споткнулась о какую-то трубу, да так сильно, что едва не упала.
Когда девочка подошла к пушистой, та сидела и мирно умывала лапку. Перед ней на полу лежало что-то пёстрое неопределённой формы. Мира наклонилась и осторожно тронула рукой предмет, который на ощупь отказался мягким и каким-то… знакомым?..
Она подняла его, повернулась к свету, чтобы рассмотреть, и её сердце забилось сильней.
Это был пёстрый шарфик — зелёный с голубым — её шарфик, связанный бабушкой и подаренный на день рождения. Этот предмет был одним из самых дорогих для Миры. Пару недель назад его отобрали одноклассники и не вернули, так как оставили где-то и забыли. Мира плакала, возвращаясь из школы, потому что так и не смогла его найти.
Больнее всего ей было увидеть дома огорчённое лицо бабушки (хоть та очень пыталась это скрыть). Мира не решилась признаться, что шарфик у неё отобрали. Ей было стыдно, что в таком возрасте она даже не в состоянии отстоять собственную, такую дорогую ей вещь, поэтому она сказала, что потеряла его. Бабушка улыбнулась, ответила, что это ничего и что она свяжет новый, но Мира совершенно точно видела в её глазах тоскливое огорчение, и это было ужасно. Больше всего на свете Мирослава не выносила расстраивать тех, кого любила. Это ощущение было сравнило с болью от разбитых в детстве коленок. Нет — пожалуй, это было гораздо хуже.
И вот теперь она держала свой шарф в руках, машинально оттряхивая его от пыли, и чувствовала, как в душе буквально расцветает радость.
— Так это ты нашла мой шарфик? — спросила она кошку. — Спасибо тебе!
Мира наклонилась, чтобы погладить пушистую, но та увернулась и последовала к выходу с видом существа, выполнившего очень важную миссию.
***
— Ты, наверное, опять меня не дождёшься, да? — вздохнула Мирослава, осторожно поглаживая мягкую кошачью шёрстку. — Я бы быстро — только вещи свои из класса забрать — и всё. Это у нас был последний урок на сегодня.
Кошка моргнула, но ничего не ответила.
Мира вздохнула ещё раз и пошла обратно, в класс.
Все её вещи были на месте, что удивительно. Одноклассники часто позволяли себе брать у неё что-нибудь без спроса. И именно по этой причине она уже давно носила всё самое ценное при себе и не особо волновалась, что что-то могут взять. Тетрадь или ручки всегда можно купить новые, а учебники рано или поздно где-нибудь да находились — под партами, например. Ведь таскать их было не так интересно, как что-нибудь более ценное…
Мира невольно потрогала шарф на шее, словно хотела убедиться, что он теперь действительно снова с ней.
Спешно сбросив всё в рюкзак, девочка помчалась к двери, когда у неё на пути встала одна из одноклассниц.
— Милочка, ты же помнишь, что обещала мне сделать домашку на завтра?
Мира совершенно точно помнила, что ничего подобного ей не обещала, но кого когда это волновало? В другой раз она послушно исполнила бы просьбу (больше, впрочем, похожую на требование), но сегодня на это совершенно не было времени.
— Извини, пожалуйста, но сейчас я спешу. Давай потом.
Мысль о том, что белая кошка опять исчезнет, почти повергала Миру в отчаянье.
— Не поняла, — возмутилась одноклассница. — Что значит потом? Мне сейчас надо!
— Ну извини, сейчас я никак не могу.
Мира не осознала, что сделала то, чего не делала раньше никогда в своей жизни — совершенно спокойно прикоснулась к кому-то, кроме близких людей, и не просто прикоснулась, а довольно решительно отстранила за плечо, и припустила по лестнице вниз. Изумлённого взгляда одноклассницы она уже не увидела, да ей было и не до того.
Мира выбежала во двор, охваченная тревогой.
Кошка преспокойно возлежала на лавочке, наблюдая за окружающим миром полузажмуренными голубыми глазами.
***
«Интересно, всё-таки, почему именно сегодня она решила меня дождаться?» — размышляла Мира, пока они с кошкой неспешно прогуливались по неширокой улочке, утопающей в листве разнообразных зелёно-жёлто-оранжевых оттенков.
На сердце было как-то совершенно легко, и эта лёгкость усиливалась ощущением исключительной особенности сегодняшнего дня. Но, конечно же, всё это было из-за кошки. Мире даже казалось, будто у неё появился новый друг.
На перекрёсте кошка решительно повернула налево. Мире же нужно было как раз направо. Она в растерянности остановилась.
— Ты не хочешь даже попрощаться со мной? Мне туда… — жалобно махнула она в направлении своего района.
Кошка не обратила на девочку никакого внимания, продолжая шествовать в свою сторону.
Мире очень хотелось поскорее вернуться домой и обрадовать бабушку, но расставаться с кошкой безумно не хотелось. Подумав о том, что бабушка, скорее всего, всё равно до вечера будет у своей подруги, к которой она каждый четверг ходила на чай, Мирослава всё-таки решительно повернула налево, за своим пушистым проводником.
На самом деле, ей было до ужаса интересно, где же обитает это удивительное животное. Может быть, она как раз и хочет показать это ей? Больше всего на свете Мира боялась обнаружить, что у кошки есть свои хозяева, и сейчас она как раз возвращается к ним. Девочка с тоской понимала, что это вполне может быть правдой — пушистая не выглядела бездомной.
Однако кошка преспокойно миновала несколько районов и привела Миру прямо в старый парк.
Здесь было чудесно как никогда. Почти середина осени — а половина деревьев всё ещё зелёные. Мира считала, что зелёный с золотом — это очень красиво. Лучше может быть только зелёный с золотом и голубым. Как деревья и небо. А сегодня это великолепие дополняла ещё и белизна облаков.
Мира сошла с дорожки, разгребая ногами опавшую листву. Кошка тихо шуршала где-то впереди. В конце концов они вышли к озеру. На берегу тоже было замечательно, но Мира нечасто бывала здесь из-за отдалённости и сравнительной безлюдности этой части парка.
Пушистая деловито обошла водоём по кромке и остановилась перед ветхим верёвочно-деревянным мостиком, построенным, видимо, давным-давно и ведущим на небольшой, но живописный островок посреди озера. Мира тоже остановилась.
Папа любил приходить сюда утром по выходным, забираться на островок и рыбачить. Однажды он взял с собой и попросившуюся с ним Миру. Но при виде ветхого, покосившегося мостика, с прогнившими и выпавшими кое-где досками и угрожающе поскрипывающего во время ветра, она пришла в такой ужас, что папа никак не мог уговорить её хотя бы ступить на это страшное и не внушающее доверия сооружение. В конце концов он вздохнул, проговорил с грустной улыбкой: «Что ж ты у меня такая трусишка-то?» - погладил её по голове, и они вернулись домой.
Мире было тогда очень стыдно. Она знала, что многие люди ходили по этому мостику, да вон даже папа, но никто и никогда не проваливался в воду. Она это понимала, но при мысли о том, что доски под ней могут всё-таки обрушиться, и она упадёт в воду, девочку начинало чуть ли не трясти. Плавать она совершенно не умела, а все папины попытки научить её этому полезному делу успехом не увенчались.
Белая кошка смерила Миру внимательным взглядом и преспокойно ступила на мостик. Она легко переступала своими изящными белыми лапками страшные дырки на местах провалившихся досок и следовала дальше, не останавливаясь и не оглядываясь.
«Я не могу — не могу — не могу!» — в панике подумала Мира, с ужасом осматривая ветхое дерево. Ветер раскачивал верёвки, и от противного скрипа перекладин по коже бегали мурашки.
Белый силуэт впереди всё отдалялся. Мира стиснула зубы, судорожно ухватилась за грубую старую верёвку и шагнула вперёд. Очень хотелось зажмуриться, но она знала, что на старых мостах делать этого нельзя. Так, медленно и замирая от страха, она потихоньку продвигалась вперёд, почти не отрывая рук от верёвок. Перекладины под ногами угрожающе скрипели, а вид воды в прорехах между ними повергал Миру в тихую панику.
Но всё же она шла вперёд, и расстояние до островка постепенно сокращалось. Казалось, прошла целая вечность до того спасительного момента, когда Мира наконец ступила на твёрдую землю по ту сторону моста. Руки и ноги всё ещё предательски тряслись, но…
Девочка оглянулась назад, и поняла, что старый мост теперь отчего-то не кажется ей таким уж страшным и опасным. Это было ещё более удивительное ощущение, чем от осознания собственной неожиданной решительности тогда, в классе.
Когда Мира исследовала островок — на это ушло совсем немного времени — она поняла, почему папа его так любит и часто тут бывает. С противоположной от мостика стороны находилась тихая и маленькая, но очень уютная заводь, с растущими по кромке воды плакучими ивами. Их ветви опускались прямо в воду и отражались в ней, как в зеркале. Сама же вода возле берега и песок под ней блестели прохладным золотом. Мира взглянула на дальние деревья на другом берегу и подумала, что на рассвете здесь, должно быть, необычайно красиво, ведь заводь выходит прямо на восток.
«Обязательно попрошусь сюда с папой на следующих выходных!» — решила девочка и погладила устроившуюся у её ног кошку.
— Спасибо, что показала мне эту красоту.
Кошка только посмотрела в ответ своим необычайно деловым взглядом, и Мире показалось, что они с пушистой знакомы всю жизнь, а, возможно, гораздо дольше.
***
Время близилось к вечеру. Как ни грустно покидать красоту парка и озера, но остаться здесь по темноте было не слишком хорошей мыслью.
Кошка и девочка шагали по улицам, и казалось, будто им никто больше и не нужен. Мира время от времени что-то рассказывала — например, о том самом дне рождении, когда ей был подарен зелёно-голубой шарф, и как много он для неё значил. Кошка ничего не отвечала, только понимающе кивала в ответ. Затем Мирослава поведала своей спутнице об одноклассниках. Конечно, она прекрасно знала, как они к ней относятся, но никогда не могла понять — почему? Ведь она не сделала им ничего плохого.
Кошка качала головой, несомненно, осуждая такое несправедливое отношение.
И, тем не менее, пушистая явно что-то высматривала на улицах. Это было заметно по её необычайно деловому виду.
Всё верно. Вот она увидела очередную, совершенно обычную с виду многоэтажку и решительно направилась к ней.
«Неужели она здесь живёт? И я увижу её хозяев…» — сердце тоскливо сжалось.
Пушистая улучила момент, когда кто-то приоткрыл дверь подъезда, и юркнула внутрь. Мира с тревогой последовала за ней. Кошка изящно преодолела один лестничный пролёт и остановилась, глядя на Миру.
— Ты хочешь, чтобы я шла за тобой наверх? — удивлённо подняла брови девочка.
Кошка промолчала и побежала на следующий пролёт. Мира, заинтригованная, последовала за ней. В какой-то момент она вдруг с удивлением отметила, что прошла уже достаточно много этажей, но… совершенно не устала. С её слабой выносливостью это было поистине удивительно. Когда они только подходили к этому дому, Мире показалось, что здесь этажей двадцать, не меньше. Но они с кошкой всё поднимались и поднимались, не останавливаясь, а усталость всё не приходила. В конце концов, Мира решила просто принимать как должное те удивительные вещи, которые с ней сегодня происходили, потому что ответов на её вопросы всё равно бы не последовало. Кошка, скорее всего, прекрасно знала, что тут вообще творится, но, как и все кошки, не спешила делиться своими секретами.
Кошка миновала последний пролёт, забралась по железной лестнице, ведущей прямо на крышу, и выскочила через дверку наружу.
Мира помедлила. Высоты она боялась так же сильно, как старого мостика, темноты и одноклассников. Она ещё никогда в жизни не забиралась на крышу, тем более, так высоко. Если бы ей сказали когда-нибудь, что ей доведётся побывать на самом верху многоэтажки, она бы, скорее всего, пришла в ужас.
Но, похоже, что для кошки это, как всегда, не являлось убедительным аргументом. Поэтому, не желая спасовать и сейчас, Мира, судорожно ухватившись за ручку дверцы, вылезла наружу — на крышу. В лицо ей тут же пахнул свежий ветер, а со всех сторон раскинулся потрясающий вид. Казалось, отсюда можно было разглядеть весь город. Мира стояла возле выхода, завороженно смотрела на виднеющийся с трёх сторон горизонт и боялась сдвинуться с места.
Кошка задумчиво прогуливалась неподалёку, иногда останавливаясь, чтобы почесать за ушком или исследовать что-то попадающееся на пути.
…Над городом вовсю пылал закат. Мира не могла заставить себя оторвать взгляд от невероятного зрелища. Она сделала несколько шагов вперёд, и поняла, что ей хочется подойти к краю. Перила были достаточно высокие, но всё равно страшно. Чувствуя, как бешено колотится сердце, девочка крепко ухватилась за поручни и, едва подавшись вперёд, посмотрела вниз.
В первые мгновения у неё закружилась голова, и Мирослава резко отшатнулась назад, дрожа от волнения. Высота показалась ей почти бесконечной. Однако постепенно она заметила, что если смотреть не прямо вниз, а вдаль, то это было не только не страшно, но ещё и очень красиво. Дома, улицы, деревья и автомобили — отсюда всё казалось маленьким, словно игрушечным. Мира поняла, что раньше и не представляла по-настоящему, насколько красив город. Особенно на закате. Они с кошкой любовались заходящим солнцем вместе, и Мирослава могла поклясться, что не видела зрелища прекрасней.
«Удивительно, — подумала она, — сколько всего красивого можно не увидеть из-за страха».
Теперь ей даже не хотелось отсюда уходить. Ночной город с высоты, должно быть, ещё чудесней, чем вечерний.
— Эй! Эй, мелкая! — вдруг послышался резкий мужской окрик.
Мира чуть не подскочила от неожиданности. Она обернулась и увидела высунувшегося из дверки усатого дядьку в потрёпанной рубахе.
— Ты чего это там делаешь? Чего лазишь тут, а?!
Мира от страха потеряла дар речи. Дядька показался ей очень сердитым. Она совершенно растерялась и не знала, что делать. Бежать было некуда — крыша ведь кругом.
Девочка выдохнула, решительно взяла на руки пушистую и сделала несколько шагов вперёд.
— Я просто искала свою кошку, — ответила она как можно спокойней, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Пушистая неожиданно лизнула девочку в нос.
Мужик прищурился, оглядел кошку, потом опять посмотрел на Миру.
— Кошку? — недоверчиво переспросил он. — Гхм… Ну ладно.
Мира вдруг поняла, что он не сердит, а напуган. Да, именно так — очень сильно напуган, ещё сильней, чем она сама. Это открытие настолько её поразило, что её собственный страх полностью улетучился.
— Ты это… давай иди сюда, мелкая, — проговорил дядька. — Давай, нечего по крышам лазить. Опасно это, знаешь… — он поджал губы и задумчиво почесал подбородок. — У меня так сынишка чуть не упал. С крыши-то. Потому не надо тут шастать. Не лазь больше, поняла? Потерялась кошка — поди скажи папе или маме, а самой нечего лазить. Иди, давай, помогу слезть обратно. Кошку давай подержу.
Он помог Мире забраться внутрь, ещё пару раз напомнив о том, что по крышам лазить не стоит. Девочка вежливо поблагодарила и помчалась вниз по лестнице.
Почему-то ей казалось, что за сегодняшний день она пережила очень и очень много.
***
На улицах города смеркалось. Угасающий закатный свет сменился неоном.
Мира шагала рядом со своей пушистой спутницей и уже всерьёз размышляла о том, как объяснить родителям появление в их квартире нового обитателя. Кошку, казалось, этот вопрос совершенно не волновал. Создавалось впечатление, что её охватило какое-то иное необычайное беспокойство. Она стала периодически отбегать в сторону, ненадолго пропадать, а потом вообще нырнула в какую-то подворотню.
Мира была так занята тем, чтобы не упустить пушистую из виду, что совершенно не обратила внимание на чрезвычайную подозрительность данной подворотни. Кошка убегала всё дальше, и девочку отчего-то охватила сильная тревога. Только ей удавалось нагнать беглянку, как та снова припускала куда-то вглубь узких улочек и подворотен. Казалось, кошка с ней играет. В конце концов Мира всё-таки потеряла её из виду.
— Пушистая, ээй! Пушистая! — беспомощно звала она, оглядываясь по сторонам.
Кошки видно не было. Мира почувствовала себя до ужаса одиноко. Даже как будто похолодало. Хотя… почти ночь на дворе, это естественно.
Мира продолжала упорно бродить по улицам и дворам, выискивая и призывая. Она не могла, просто не могла уйти вот так, потеряв только что обретённого друга столь глупо.
Где-то недалеко послышались крики. Мира остановилась и прислушалась.
— Лови, лови! Вон там, глянь! Нууу… Эээ!
— Давай, туда её гони, туда!
Девочка похолодела от ужаса при мысли, которая пришла ей в голову. Предчувствуя самое дурное, она всё же стала красться на голоса, пытаясь искренне надеяться, что её догадка неверна.
Голоса послышались совсем близко. Их было два или три, и они принадлежали мальчишкам явно гораздо старше Миры.
Девочка осторожно выглянула из-за угла, и её сердце замерло в ужасе. Мальчишки загнали в тупик подворотни белую кошку и пытались её поймать. Одному почти удалось ухватить её за хвост, но животное вывернулось, при этом укусив обидчика, отчего тот взвыл и громко выругался самыми непримечательными словами, какие Мире только доводилось слышать.
— Убью, тварь! — услышала она рычащий, злобный голос.
Кто-то из мальчишек громко расхохотался при виде неудачи своего кореша.
— Хвост оторву нафиг!
— Хэй, не выпускай, вон, лови давай! Смотри, удерёт щас!
В темноте Мира увидела мелькнувший белый силуэт, услышала неразборчивую возню, а потом громкий, душераздирающий кошачий вопль, который резанул, словно нож по сердцу.
Мире казалось, что она попала в какой-то жуткий кошмар. Всё вокруг было нереальным. От нахлынувшего ужаса она не могла даже плакать. Хотелось тоже завопить от ужаса, но в горле стоял ком, а сердце колотилось так, что Мира чуть ли не задыхалась.
«Так нечестно, нечестно!» - она почувствовала, как трясутся руки и коленки, и сознание почти готово отключиться, чтобы только не видеть и не слышать.
Да, сегодня был необычный день, и Мира сумела сделать множество вещей, которых не смогла бы раньше. Она вышла из класса посреди урока, отказала однокласснице в её требовании, спустилась в тёмный подвал, прошла по старому мосту, забралась на крышу. Она была уже далеко не той Мирой, что, например, вчера. Но это не то, совершенно не то! И подвалы, и мосты, и крыши — были страшны, но они не могли причинить вред сами по себе. Да даже одноклассники — они, конечно, обижали, но ведь это далеко не то же самое, что эти хулиганы, которые, наверняка, способны сделать что-нибудь ужасное. У них ведь даже ножи могут быть!
Сердце готово было выскочить из груди. Мира почувствовала, как вспотели ладошки. Она должна была уйти, должна была. Что будет с мамой, с папой, с бабушкой, если она вдруг не вернётся, потому что её убьют в тёмной подворотне?!
Лучше об это не думать, не думать… Она никогда не простит себя, если оставит пушистую в беде, и та… И с ней… Нет! Не думать!
Очередной кошачий вопль и крик одного из мальчишек заставили Миру содрогнуться всем телом. Она сама не осознала тот миг, когда вдруг рванулась с места и ринулась прямо туда, где белой кошке грозила опасность, а может быть даже гибель.
— Нет! Оставьте! Оставьте её! — крикнула девочка на бегу.
Собственный голос показался перепуганным, жалким и писклявым.
Не осознавая своих действий, она пробежала мимо хулиганов, задев одного из них плечом и встала между ними и пушистой.
Кажется, те на какое-то мгновение растерялись.
— Чё за нах? — сакраментально вопросил один из них.
Второй повернулся куда-то в сторону, и Мира увидела отделившегося от стены, на которую опирался, мальчишку в рваных джинсах, чёрной футболке и с растрёпанной чёлкой. Он явно был старше остальных. Парень выбросил на землю окурок сигареты и скорчил недовольную рожу.
— Сдрысни, малявка, — лаконично проговорил он. — Вон пошла.
«Что же будут делать мои родные, если я тут умру…» — дрожа всем телом, подумала Мира.
Почему-то сейчас этот вопрос и впрямь волновал её очень сильно. Гораздо больше, чем собственное бедственное положение. Одно она знала точно — без пушистой она никуда отсюда не уйдёт. Как бы страшно, ужасно и кошмарно это ни было. Что бы это ни значило.
«Это не я… Это кто-то другой — не похожий на меня!»
— Ты тупая или что? — грубо обратился к ней старший.
На вид ему было лет семнадцать, впрочем, сейчас это не имело значения.
— Я не уйду без кошки, — дрожащим голосом проговорила Мира. — Не обижайте её, пожалуйста, она же ничего вам не сделала!
Кто-то расхохотался, а один из мальчишек двинулся к Мире и протянул руку, чтобы схватить её за плечо. Девочка зажмурилась, совершенно утратив ощущение реальности всего этого кошмара.
— Стой, — вдруг послышался голос старшего. — Отойди, короче.
Мира открыла глаза и увидела, как мальчишки удивлённо-недовольно уставились на своего главаря. Но было очевидно, что они его боятся, и перечить не станут.
Старший сделал несколько шагов к девочке, которая быстро взяла на руки пушистую, и презрительно сплюнул в сторону.
— Ты дура какая-то, чесслово. Твоя кошатина, что ли?
— Моя, — твёрдо ответила Мира, чувствуя, как подгибаются коленки. Но ощущение тёплой и мягкой кошки в руках, живой — и такой удивительной, придало ей странного, необычного мужества. Она всё ещё совершенно не представляла, что будет делать, если мальчишки на неё нападут. Мира никогда раньше не думала о смерти, поскольку эта тема её всегда ужасно пугала.
Старший вдруг властным жестом махнул своим мальчишкам
— Брысь отсюда! Быстро.
Хулиганы что-то недовольно забормотали, но ослушаться никто не посмел.
Кошка вдруг упёрлась передники лапками в плечо девочке и два раза лизнула её в нос.
Мира почувствовала, как от пережитого ужаса на глаза наворачиваются слёзы. Каким-то чутьём она осознала, что опасность позади — от стоявшего перед ней парня она не ощущала прямой угрозы, хотя всё ещё боялась его, — но её трясло, и кошку из рук выпустить она опасалась.
Парень пристально оглядел то жалкое зрелище, которое она, должно быть, сейчас из себя представляла, и выразительно хмыкнул.
— Ты, это, далеко живёшь? Я проведу тебя. Нарвёшься на кого-то ещё.
Мира даже растерялась, не зная, что сказать. С одной стороны, парня она боялась, с другой — зачем ему было отсылать своих друзей, если бы у него на уме было что-то плохое?
— Ты довольно храбрая для девчонки, — сквозь грубый тон Мира явственно различила нескрываемое уважение. — Только глупая, — безапелляционно заявил парень.
— Я не такая уж храбрая, — сказала Мира, отметив, что голос уже почти не дрожит. — Меня даже одноклассники обижают.
С чего ей вдруг вздумалось откровенничать с уличным хулиганом?
— Да лан! — недоверчиво покосился на неё парень. — Окей, пофиг мне, короче. Пошли давай. Тебя как зовут-то?
— Мирослава, — внезапно назвала Мира своё настоящее имя, и сама изумилась тому, что это прозвучало не стыдливо, не с отвращением, а даже как-то… гордо немножко.
— О как.
— Как? — Мира подозрительно покосилась на собеседника.
«Сейчас тоже будет смеяться. Как они все, тогда..»
— Ну… так. Типа, по-княжески как, типа того, — значительно произнёс. — А я Роман. Рома.
Мирослава усмехнулась, настолько не по-дворовому пафосно это прозвучало.
— Чё такое? — в свою очередь уставился на неё парень.
— Да тоже так… по-княжески, — искренне улыбнулась Мира.
— Да лан те, — недовольно пробурчал, отмахнувшись, новый знакомый. — Ты, это, короче…
— Марси!!! Марсинька! — послышался откуда-то спереди истошный девичий вопль.
К ним подбежала, тяжело дыша, растрёпанная черноволосая девушка в накинутой наспех на плечи ветровке.
— Марсинька! — залепетала она радостно, глядя на белую кошку на руках у Миры. — Ну наконец-то, наконец-то нашлась! Ох, Божечки, счастье-то! Я оббегала все соседние кварталы, уже не знала, что думать! — девушка пыталась одновременно говорить и отдышаться, поэтому её голос местами срывался.
Кошка оживлённо муркнула.
Мира почувствовала, как к горлу вновь подкатывает неприятный ком.
— Марсинька? — только и смогла она выдавить.
— Ну да! Это моя кошка. Она потерялась сегодня, я весь день бегаю ищу её! — девушка шумно выдохнула. — Можно я возьму, пожалуйста! — и решительно протянула руки.
Мира почувствовала, что сейчас провалится в какую-то жуткую пропасть. Мгновение назад ей казалось, что самое страшное позади, но это… это…
— Так, — вдруг послышался решительный голос Ромы. — Чё за нафиг? Чё это вдруг твоя? — требовательно спросил он.
— Сам ты нафиг! — не осталась в долгу черноволосая. — Моя — потому что моя! Потому что я её всегда узнаю.
— Ну, клёво, узнаешь… Докажи давай, что твоя.
Девушка возмущённо фыркнула.
— Да… да ты чё, а?? Она моя и всё тут!
— Короче, ты не ори тут мне, ты доказывай давай, что это твоя кошка.
Мира слушала их разговор, и ей казалось, что кошмар ещё не закончился.
Черноволосая снова шумно и возмущённо выдохнула, сердито сверкнула тёмными глазами и важно заговорила:
— У неё на левой задней лапке чёрно-рыжее пятнышко. Если мы выйдем под фонарь, то вы увидите, что у неё голубые глаза необычного оттенка. Ещё она, конечно же, отзывается на имя Марси (или Марсинька), ну, и она меня узнала! А ещё она любит, когда её берёшь на руки, лизать нос, — девушка скорчила умилительную мордашку.
Кошка снова мявкнула, будто бы в подтверждение.
— Это, короче, типа, доказательства? — с сомнением переспросил Рома, покосившись на Миру с кошкой на руках.
— Это правда, — глухим голосом подтвердила Мира. — Это её кошка.
Она передала пушистую из рук в руки, чему та, к слову говоря, ничуть не противилась. Словно в дурном сне Мира наблюдала, как Марси радостно лизнула в нос свою хозяйку.
На душе стало тоскливо. Казалось, что мир рухнул. Обретённый сегодня самым чудесным образом, спасённый от гибели — взял и рухнул. Мира стиснула зубы, чтобы сдержать предательски выступившие на глазах слёзы. Рядом перетаптывался с ноги на ногу Рома. Видно было, что он недоволен, но не знает, что делать.
— Спасибо! — сердечно сказала черноволосая Мире. — Спасибо, что нашла её! Правда, спасибо!
Она говорила с такой искренней радостью, что сердиться на неё было очень трудно.
— Пожалуйста, — еле выдавила в ответ Мира, ничего не видя перед собой.
Черноволосая ещё раз напоследок сверкнула радостной улыбкой и уже резво развернулась, чтобы уйти, как вдруг остановилась, обернулась и пристально посмотрела на Миру. На какое-то время улыбка с её лица исчезла.
— Слушай, — серьёзно сказала она. — Тебя Марсинька ведь два раза в нос лизнула, да, когда ты её на руки брала?
Мира молча кивнула, глядя куда-то себе под ноги.
— В общем, — задумчиво проговорила черноволосая, — слушай. Это значит, что ты изменилась.
Рома уставился на девушку непонимающе.
Мира подняла взгляд, от удивления на мгновение забыв о том, что та сейчас практически забирала у неё её новообретённое счастье.
— Эээ, только не спрашивай у меня, что это значит! — предвосхищая вопросы, затараторила черноволосая. — Я и сама не знаю. Но так всегда бывает! Просто имей ввиду! — и умчалась в темноту ночного города.
— Шизанутая она, короче, — прокомментировал парень.
Они отправились дальше. Рома некоторое время терпел, потом не выдержал. Уже явно блестевшие на глазах молчаливой Миры слёзы не давали ему покоя и ужасно смущали.
— Слышь, малявка, ты, это… Только не реви, окей? Слушай, у меня соседка — такая… бабка странная, но у неё постоянно эти котята, короче. Она их, ну, растит. Говорит, что божьих тварей убивать нельзя никаких. Фигня это всё, конечно. Что это, мне и тараканов нельзя мочить, если на кухне увижу? Но суть не в том. У неё щас там тоже выводок есть. Мееелкие такие ещё. И белые тоже есть. Ты хочешь, я тебе принесу какого? Или сама пойдёшь, туда прямо, к ней, выберешь. Я скажу ей. Ну так?
Участие этого грубого мальчишки, который участвовал в совершенно ужасных, по мнению Миры, забавах, как-то странно тронуло её. Она вытерла ладонью всё-таки скатившиеся по щекам слёзы и улыбнулась.
— Спасибо тебе. Правда.
Парень обрадовался и оживился ещё больше:
— И, это, ты говорила, что тебя обижают одноклассники. Короче, слышь, мне скажи, кто, я приду и разберусь. И скажу им, чтобы больше не обижали. Не будут, зуб даю. Увидишь.
Это было сказано таким тоном, что Мира поневоле испугалась уже за одноклассников.
— Спасибо, но… не надо… «разбираться». Пожалуйста.
Настроение совсем поднялось, и она, остановившись, вдруг посмотрела на парня и выпалила:
— А ты… ты по крышам лазишь?
— А то, — с гордостью ответил тот. — Знаю всё, везде — где самые лучшие крыши и виды, — и подмигнул. — А ты чё, ещё и крыши любишь?
— Мне нравится, как выглядит город сверху, — просто ответила девочка.
— Ооокей, — заулыбался парень. — Замётано. Покажу тебе клёвые места! Вот и хорошо. Только, это… ну не реви больше, лан? Ну подумаешь, кошка! Мы тебе этих кошек столько найдём.
«Кошка, да. И всё-таки — удивительная. Что же, если хозяйка знает о том, какая удивительная кошка ей досталась, тогда… я спокойна за… Марсиньку. Интересно… я вообще удивительно спокойна».
«Это значит, что ты изменилась».
_ __ _____ __ _
Удивительное дело, но этот фанфик из тех, который придумался из названия, как бы странно это ни прозвучало. Я вдруг понял, что мне хочется написать какой-нибудь фик, который будет называться "Белая кошка". Причём, неважно о чём он будет, но главное - называться он должен именно так.
Думаю, на меня повлияла тогда песня Мельницы "Белая кошка", которую я очень люблю))
Естественно, первый же образ, который у меня ассоциативно возник, - это белая Кошка из "Мэрри Поппинс", из главы "Кошка, которая смотрела на Короля" (той самой, которую я читал прошлой весной Доракам по аудиоскайпу))
Собственно, этот образ сразу же определил жанр фика - мистика и приключения с каким-то правильным, простым и сказочным философским подтекстом и моралью, - и основной концепт: "Все, кто встретился с Кошкой, были счастливы, потому что они зажили по-новому" (с)
Соответственно, нужен был персонаж, жизнь которого серьёзно нуждалась в переменах, так же, как и взгляд на эту жизнь. Поскольку мне хотелось в этот раз написать что-то совсем простое, доброе, светлое и искреннее (редкое и необычное для меня желание), то главгероем стала девочка-школьница Мирослава, по ТИМу - Дост, проблема которой была связана с её болевой ЧС - то бишь, страх. (Я сделал акцент на этом несколько утрированно, но именно намеренно - чтобы соблюсти сказочный дух повествования, где проблемы и испытания героев так же просты и понятны, как и они сами).
Главгероиня с помощью Кошки, которая побуждает ту к действиям определённым поведением, проходит через испытания, которые должны помочь ей справиться со своими страхами. Последним испытанием, соответственно, должна стать встреча с конфликтёром, образ которого тоже упрощён до довольно типичного мальчика-хулигана (Жуков).
Главная сложность лично для меня, как для автора, естественно, заключалась в том, чтобы не "скатиться в Бету". Потому что испытания, борьба с самим собой и противостояние - это "тема Беты", а главгероиня всё-таки дельтиец, и проходящая тема должна была быть дельтийской. Ну, и тут я выкрутился тем, что изобразил не, собственно, борьбу, а, скорее _работу_ над собой, обойдясь без "бетанского надрыва". Думаю, благодаря этому фик вышел довольно светлым по атмосфере даже в самых тяжёлых для героини моментах, и я рад, что у меня это получилось.
Собственно, Рома был изображён конфликтёром Миры не только в качестве испытания, а и для того, чтобы показать ситуацию, в которой конфликтёры находят общий язык и даже становятся друзьями, потому что в такой ситуации в человеке проявляется нечто личное, не зависящее от ТИМа. Тут речь, прежде всего, конечно, идёт о Мире, потому что Рома проникается к ней уважением как раз-таки из-за того, что видит в ней кое-что "бетанское" - её поведение в экстремальной ситуации, хотя и не понимает, что оно было вызвано совершенно иными причинами, чем это было бы, скажем, в его случае. Потому что большинство испытаний Мира преодолевает именно ведомая своей базовой (БЭ) - то бишь, ради кого-то, кого она считает близким и дорогим, а не потому что у неё была потребность проявить свою волю и бесстрашие.
Что же касается образа самой белой кошки, то была ли она на самом деле волшебным существом, или же обычной кошкой, которую Мира наделила волшебными качествами, - это как раз та загадка, за завесу которой я, как автор, предпочёл не заглядывать, и считаю, что это правильно))
_ __ _____ __ _
Название: "Белая кошка"
Размер: миди, ~ 6000 слов
Пейринг/Персонажи: fem!Достоевский (Мирослава), Жуков (Рома)
Категория: джен
Жанр: мистика, приключения
Рейтинг: G
Краткое содержание: Чтобы изменить свою жизнь, необходимо измениться самому. Но часто, чтобы сделать такой важный шаг, требуется помощь. Иногда даже самая необычная.
Примечание: Фик можно читать как оридж, без знания соционики.
_ __ _____ __ _
читать дальшеЗа окном шелестел ветер.
Конечно, на самом деле шелестела листва растущего во дворе прямо под окнами класса дерева, но Мире больше нравилось думать, что шелестит именно ветер. Так ей казалось, будто он живой и имеет собственную волю.
Краем уха она улавливала монотонный голос учителя, но слова сливались в один сплошной неразборчивый поток. Возможно, что и тема эта была достаточно интересна — Мира, в принципе, любила учиться, но скучный голос был тому серьёзной помехой.
На парту прямо перед ней шлёпнулся бумажный шарик. Второй попал в плечо. Было не больно, но обидно. Она обернулась, хотя знала, что делать этого не следует. Мальчишка со второго ряда скривил ей рожицу, а его соседка противно хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
Мира отвернулась и пододвинулась чуть ближе к окну.
Когда ребята впервые рассаживались в классе, Мире досталось именно это место — в боковом ряду, за последней партой, потому что никто другой там сидеть не хотел. Наиболее шумные мальчишки, как это всегда бывает, компактно обосновались на галёрке с другой стороны, а число учеников в классе было нечётным, поэтому не оставалось сомнений в том, кому доведётся сидеть в одиночестве.
Сначала было обидно, но потом Мира поняла, что ей несказанно повезло. Почти во всех классах её место оказывалось возле окна, и иногда, во время наиболее скучных занятий, она могла всласть разглядывать двор, листья, небо и даже кусочек улицы за школьным забором, с виднеющимися за нею многоэтажками. Тогда можно было забывать обо всём на свете и мечтать о чём-нибудь своём — далёком и интересном. Это было даже лучше, чем читать приносимые из дому книжки или рисовать что-нибудь в черновике — пару раз у неё уже отбирали и книжки, и рисунки, и это было очень неприятно.
— Милочка-Милочка, что ты там увидела? — послышалось сбоку озорное шипение.
Мира вздохнула и сделала вид, что обращаются не к ней.
Милочкой её прозвали с самого появления в новом классе — за застенчивый характер. Бабушка всегда говорила, что быть мягкой и скромной — замечательно, вот только в школе это было жутко неудобно. Почти все девчонки в классе могли постоять за себя, и только она терялась и огорчалась чуть ли не до слёз, когда кто-то пытался её поддеть или обидеть.
О том, что на самом деле её имя не Мила, а Мирослава, в классе не знал никто.
Это была их с родителями семейная тайна. В младшей школе Миру дразнили за необычное имя, и она сильно боялась, что в новой будет то же самое. Мать осуждающе покачала головой на просьбу дочки скрыть в новой школе настоящее имя, но отказывать не стала — просто пошла и договорилась с директором и учителями, чтобы её дочь, наречённую при рождении Мирославой, называли в школе исключительно Милой. Если же появлялся какой-нибудь новый учитель, Мира сама подходила к нему перед началом уроков и робко просила называть её Милой, несмотря на то, что записано в классном журнале. Некоторые удивлялись, иные усмехались, кто-то только пожимал плечами, но все выполняли её просьбу.
Девочка слышала, как мать говорила отцу: «Ничего, она вырастет и перестанет бояться этих глупостей, а пока пусть».
Прошло уже два года, но бояться Мира не переставала. Вообще, страх, казалось, с каждым годом возрастал всё сильней. Чем старше она становилась, тем больше узнавала об окружающем мире — и тем больше понимала, что в нём слишком много страшных вещей. И самые, пожалуй, страшные — это некоторые люди. Не все, конечно. Но многие.
Мира не была глупой, неинтересной или нелюдимой. Напротив, ей хотелось тянуться к людям, но она совершенно не умела постоять за себя, и поэтому её было легко обидеть. Многие этим пользовались, так что в конце концов девочка решила, что лучше с людьми и вовсе не сближаться. Ей вполне хватит общения с родителями, бабушкой и подругой из соседнего дома.
***
Неожиданно возникшее белое пятно на пёстром фоне клумбы привлекло внимание. Пятно двигалось, и, приглядевшись, Мира поняла, что это кошка. Абсолютно белая кошка, крадущаяся среди цветов. Она осторожно ступала своими мягкими лапками по земле, то сворачивая хвост кольцом, то вытягивая вверх, то опуская.
«Она пришла совершенно издалека, из какой-нибудь чудесной страны — в поисках приключений», — подумала Мира, чуть рассеянно набрасывая изящный кошачий силуэт на первой попавшейся под руку бумажке. Она опять посмотрела в окно, чтобы ещё полюбоваться кошкой, как та вдруг остановилась, подняла мордочку и взглянула прямо на Миру.
Это так удивило девочку, что она выпустила из пальцев карандаш.
«Неужели я, сама того не заметив, позвала её?»
Кошка некоторое время не мигая глядела на Миру - и та глядела в ответ, будто не в силах отвести глаза. Создавалось впечатление, что пушистая чего-то хочет, но не может сказать. Или не считает нужным. Ощущение было настолько удивительным, что девочка на какое-то время совершенно забыла, где находится. В себя её привел строгий голос учителя и смешки одноклассников.
«Нужно будет выйти на перемене во двор. Она же определённо от меня чего-то хотела».
Как только прозвенел звонок, Мира буквально подскочила и выбежала из класса, услышав напоследок за спиной насмешливое: «Ой Мииилочка!»
Кошки во дворе не оказалось. Разочарованию Миры не было предела. Стало обидно до слёз. Хоть что-то хорошее за этот день — и то упустила. Своих животных у неё дома не было, так как она не решалась попросить у родителей, боясь, что они не позволят ей завести котёнка.
Девочка вернулась в класс и весь остаток дня провела погрузившись в собственные мысли.
На следующий день, в очередной раз скучая на каком-то уроке, она посмотрела в окно и вновь увидела удивительную белую кошку. Та была очень занята — точила когти о ствол большого старого дерева. Мира уставилась на неё во все глаза, надеясь, что та не исчезнет снова. Дождаться конца урока было настоящей пыткой. Но ещё более ужасным оказалось то, что когда Мира выбежала во двор на перемене — кошка снова исчезла!
«Что же это такое?!»
Мира подумала уж было, кто белая пушистица ей просто почудилась. Эта мысль едва не заставила её расплакаться. Впрочем, она сумела сдержаться — плакать в школе, на виду у одноклассников, было плохой идеей.
В последующие дни Мира часто видела белую кошку. Та постоянно была занята какими-то своими делами — то гуляла, то грелась на солнышке, облюбовав школьную лавочку, то гонялась за воробьями. А иногда поднимала мордочку и глядела на Миру, словно ожидая от неё чего-то.
Мира решила, было, обидеться на кошку и не выходила во двор после уроков. Но часто бывало так, что её терпение не выдерживало, и она бежала её искать. К сожалению, всё было бесполезно. К тому моменту, как оканчивались уроки, кошки уже и след простывал.
***
Однажды, когда кошка сидела во дворе, на самом выгодном — солнечном — месте, и деловито умывала мордочку, она в очередной раз взглянула на наблюдающую за ней из окна Миру, на некоторое время задержала взгляд, а потом снова вернулась к своему делу.
Мира нервно посмотрела на часы на стене. До конца урока оставалось десять минут.
В другое время Мирослава никогда бы этого не сделала, но сегодня было очень нужно — она просто обязана наконец-то познакомиться с белой кошкой поближе!
— Извините, пожалуйста, можно мне выйти? — быстро спросила она, подняв руку.
Удивлённые взгляды обернувшегося к ней класса ужасно смутили девочку (Мира была единственной среди одноклассников, кто никогда не выходил во время уроков), но она постаралась не обращать на них внимания.
— До конца урока десять минут, — изрекла и без того известную истину учительница. — Нельзя ли потерпеть?
— Мне очень-очень нужно, — умоляюще произнесла Мира, пребывая в ужасе от того, что ей сейчас откажут в просьбе.
— Ладно, — учительница недовольно махнула рукой и перестала обращать на Миру внимание.
Не веря своему счастью, та буквально вылетела из класса, сопровождаемая приглушённым улюлюканьем и смешками:
— Что, приспичило, ай-ай-ай?
— Милочка на свиданку побежала?
Но Мира их уже не слышала. Она мигом выбежала во двор, с трудом веря в собственную неожиданную смелость, и остановилась, восхищённо любуясь белоснежной в солнечном свете шёрсткой кошки, развалившейся прямо на клумбе. Девочка медленно подошла к пушистой, но та не двинулась с места, будто только этого и ждала.
Мира осторожно провела пальцами по мягкой спинке и улыбнулась, услышав тихое утробное мурчание.
— А я уж думала, что ты мне приснилась, — смущённо проговорила девочка.
Кошка взглянула слегка укоризненно. Казалось, она сейчас покачает головой, но этого, конечно же, не случилось.
Было так замечательно, так приятно сидеть здесь, возле клумбы с цветами, на солнышке, и просто смотреть на красивую белую кошку, что Мира даже не задумалась об окнах класса, из которых её могли увидеть одноклассники и засмеять потом за столь «странное» поведение.
Кошка вдруг поднялась, лениво потянувшись, сошла с клумбы и неспешным деловым шагом куда-то направилась. Мира слегка растерялась и тоже поднялась. Расставаться с чудесным животным так быстро совсем не хотелось, поэтому она, не зная, что ещё делать, пошла следом.
Кошка царственной походкой обошла здание школы и привела девочку ко входу в школьный подвал. Обернулась. Внимательно взглянула на Миру. Отвернулась. И неспешно скрылась за приоткрытой дверью. (Удивительно, кто это сегодня оставил открытым школьный подвал?)
Мира немного постояла, совершенно растерявшись, и несмело шагнула за пушистой спутницей.
Сердце стучало глухо и тревожно — Мира с детства боялась темноты. Крыс, которые, как утверждали некоторые мальчишки, в количестве водились в этом подвале, она боялась ещё больше. Белый кошачий силуэт мелькнул где-то впереди и исчез в темноте, показавшейся чернильной для непривыкших к ней после солнечного света глаз.
«Какая глупость, — осуждающе бормотал где-то в глубине сознания внутренний голос. — Ну и зачем ты полезла в этот грязный и тёмный подвал?»
Мира постаралась его не слушать. Она не могла объяснить даже самой себе — почему. Просто ей казалось, что так нужно.
«К тому же, подвал не такой уж тёмный», — подумалось ей. Действительно, приоткрытая дверь пропускала достаточно света снаружи, а к полумраку глаза уже привыкли. Никаких крыс здесь, конечно же, не оказалось.
Впереди опять мелькнуло что-то светлое, и в неприятной подвальной тишине послышался звонкий требовательный «мявк». Мира была уверена, что кошка звала именно её, и поспешила вперёд. Один раз она споткнулась о какую-то трубу, да так сильно, что едва не упала.
Когда девочка подошла к пушистой, та сидела и мирно умывала лапку. Перед ней на полу лежало что-то пёстрое неопределённой формы. Мира наклонилась и осторожно тронула рукой предмет, который на ощупь отказался мягким и каким-то… знакомым?..
Она подняла его, повернулась к свету, чтобы рассмотреть, и её сердце забилось сильней.
Это был пёстрый шарфик — зелёный с голубым — её шарфик, связанный бабушкой и подаренный на день рождения. Этот предмет был одним из самых дорогих для Миры. Пару недель назад его отобрали одноклассники и не вернули, так как оставили где-то и забыли. Мира плакала, возвращаясь из школы, потому что так и не смогла его найти.
Больнее всего ей было увидеть дома огорчённое лицо бабушки (хоть та очень пыталась это скрыть). Мира не решилась признаться, что шарфик у неё отобрали. Ей было стыдно, что в таком возрасте она даже не в состоянии отстоять собственную, такую дорогую ей вещь, поэтому она сказала, что потеряла его. Бабушка улыбнулась, ответила, что это ничего и что она свяжет новый, но Мира совершенно точно видела в её глазах тоскливое огорчение, и это было ужасно. Больше всего на свете Мирослава не выносила расстраивать тех, кого любила. Это ощущение было сравнило с болью от разбитых в детстве коленок. Нет — пожалуй, это было гораздо хуже.
И вот теперь она держала свой шарф в руках, машинально оттряхивая его от пыли, и чувствовала, как в душе буквально расцветает радость.
— Так это ты нашла мой шарфик? — спросила она кошку. — Спасибо тебе!
Мира наклонилась, чтобы погладить пушистую, но та увернулась и последовала к выходу с видом существа, выполнившего очень важную миссию.
***
— Ты, наверное, опять меня не дождёшься, да? — вздохнула Мирослава, осторожно поглаживая мягкую кошачью шёрстку. — Я бы быстро — только вещи свои из класса забрать — и всё. Это у нас был последний урок на сегодня.
Кошка моргнула, но ничего не ответила.
Мира вздохнула ещё раз и пошла обратно, в класс.
Все её вещи были на месте, что удивительно. Одноклассники часто позволяли себе брать у неё что-нибудь без спроса. И именно по этой причине она уже давно носила всё самое ценное при себе и не особо волновалась, что что-то могут взять. Тетрадь или ручки всегда можно купить новые, а учебники рано или поздно где-нибудь да находились — под партами, например. Ведь таскать их было не так интересно, как что-нибудь более ценное…
Мира невольно потрогала шарф на шее, словно хотела убедиться, что он теперь действительно снова с ней.
Спешно сбросив всё в рюкзак, девочка помчалась к двери, когда у неё на пути встала одна из одноклассниц.
— Милочка, ты же помнишь, что обещала мне сделать домашку на завтра?
Мира совершенно точно помнила, что ничего подобного ей не обещала, но кого когда это волновало? В другой раз она послушно исполнила бы просьбу (больше, впрочем, похожую на требование), но сегодня на это совершенно не было времени.
— Извини, пожалуйста, но сейчас я спешу. Давай потом.
Мысль о том, что белая кошка опять исчезнет, почти повергала Миру в отчаянье.
— Не поняла, — возмутилась одноклассница. — Что значит потом? Мне сейчас надо!
— Ну извини, сейчас я никак не могу.
Мира не осознала, что сделала то, чего не делала раньше никогда в своей жизни — совершенно спокойно прикоснулась к кому-то, кроме близких людей, и не просто прикоснулась, а довольно решительно отстранила за плечо, и припустила по лестнице вниз. Изумлённого взгляда одноклассницы она уже не увидела, да ей было и не до того.
Мира выбежала во двор, охваченная тревогой.
Кошка преспокойно возлежала на лавочке, наблюдая за окружающим миром полузажмуренными голубыми глазами.
***
«Интересно, всё-таки, почему именно сегодня она решила меня дождаться?» — размышляла Мира, пока они с кошкой неспешно прогуливались по неширокой улочке, утопающей в листве разнообразных зелёно-жёлто-оранжевых оттенков.
На сердце было как-то совершенно легко, и эта лёгкость усиливалась ощущением исключительной особенности сегодняшнего дня. Но, конечно же, всё это было из-за кошки. Мире даже казалось, будто у неё появился новый друг.
На перекрёсте кошка решительно повернула налево. Мире же нужно было как раз направо. Она в растерянности остановилась.
— Ты не хочешь даже попрощаться со мной? Мне туда… — жалобно махнула она в направлении своего района.
Кошка не обратила на девочку никакого внимания, продолжая шествовать в свою сторону.
Мире очень хотелось поскорее вернуться домой и обрадовать бабушку, но расставаться с кошкой безумно не хотелось. Подумав о том, что бабушка, скорее всего, всё равно до вечера будет у своей подруги, к которой она каждый четверг ходила на чай, Мирослава всё-таки решительно повернула налево, за своим пушистым проводником.
На самом деле, ей было до ужаса интересно, где же обитает это удивительное животное. Может быть, она как раз и хочет показать это ей? Больше всего на свете Мира боялась обнаружить, что у кошки есть свои хозяева, и сейчас она как раз возвращается к ним. Девочка с тоской понимала, что это вполне может быть правдой — пушистая не выглядела бездомной.
Однако кошка преспокойно миновала несколько районов и привела Миру прямо в старый парк.
Здесь было чудесно как никогда. Почти середина осени — а половина деревьев всё ещё зелёные. Мира считала, что зелёный с золотом — это очень красиво. Лучше может быть только зелёный с золотом и голубым. Как деревья и небо. А сегодня это великолепие дополняла ещё и белизна облаков.
Мира сошла с дорожки, разгребая ногами опавшую листву. Кошка тихо шуршала где-то впереди. В конце концов они вышли к озеру. На берегу тоже было замечательно, но Мира нечасто бывала здесь из-за отдалённости и сравнительной безлюдности этой части парка.
Пушистая деловито обошла водоём по кромке и остановилась перед ветхим верёвочно-деревянным мостиком, построенным, видимо, давным-давно и ведущим на небольшой, но живописный островок посреди озера. Мира тоже остановилась.
Папа любил приходить сюда утром по выходным, забираться на островок и рыбачить. Однажды он взял с собой и попросившуюся с ним Миру. Но при виде ветхого, покосившегося мостика, с прогнившими и выпавшими кое-где досками и угрожающе поскрипывающего во время ветра, она пришла в такой ужас, что папа никак не мог уговорить её хотя бы ступить на это страшное и не внушающее доверия сооружение. В конце концов он вздохнул, проговорил с грустной улыбкой: «Что ж ты у меня такая трусишка-то?» - погладил её по голове, и они вернулись домой.
Мире было тогда очень стыдно. Она знала, что многие люди ходили по этому мостику, да вон даже папа, но никто и никогда не проваливался в воду. Она это понимала, но при мысли о том, что доски под ней могут всё-таки обрушиться, и она упадёт в воду, девочку начинало чуть ли не трясти. Плавать она совершенно не умела, а все папины попытки научить её этому полезному делу успехом не увенчались.
Белая кошка смерила Миру внимательным взглядом и преспокойно ступила на мостик. Она легко переступала своими изящными белыми лапками страшные дырки на местах провалившихся досок и следовала дальше, не останавливаясь и не оглядываясь.
«Я не могу — не могу — не могу!» — в панике подумала Мира, с ужасом осматривая ветхое дерево. Ветер раскачивал верёвки, и от противного скрипа перекладин по коже бегали мурашки.
Белый силуэт впереди всё отдалялся. Мира стиснула зубы, судорожно ухватилась за грубую старую верёвку и шагнула вперёд. Очень хотелось зажмуриться, но она знала, что на старых мостах делать этого нельзя. Так, медленно и замирая от страха, она потихоньку продвигалась вперёд, почти не отрывая рук от верёвок. Перекладины под ногами угрожающе скрипели, а вид воды в прорехах между ними повергал Миру в тихую панику.
Но всё же она шла вперёд, и расстояние до островка постепенно сокращалось. Казалось, прошла целая вечность до того спасительного момента, когда Мира наконец ступила на твёрдую землю по ту сторону моста. Руки и ноги всё ещё предательски тряслись, но…
Девочка оглянулась назад, и поняла, что старый мост теперь отчего-то не кажется ей таким уж страшным и опасным. Это было ещё более удивительное ощущение, чем от осознания собственной неожиданной решительности тогда, в классе.
Когда Мира исследовала островок — на это ушло совсем немного времени — она поняла, почему папа его так любит и часто тут бывает. С противоположной от мостика стороны находилась тихая и маленькая, но очень уютная заводь, с растущими по кромке воды плакучими ивами. Их ветви опускались прямо в воду и отражались в ней, как в зеркале. Сама же вода возле берега и песок под ней блестели прохладным золотом. Мира взглянула на дальние деревья на другом берегу и подумала, что на рассвете здесь, должно быть, необычайно красиво, ведь заводь выходит прямо на восток.
«Обязательно попрошусь сюда с папой на следующих выходных!» — решила девочка и погладила устроившуюся у её ног кошку.
— Спасибо, что показала мне эту красоту.
Кошка только посмотрела в ответ своим необычайно деловым взглядом, и Мире показалось, что они с пушистой знакомы всю жизнь, а, возможно, гораздо дольше.
***
Время близилось к вечеру. Как ни грустно покидать красоту парка и озера, но остаться здесь по темноте было не слишком хорошей мыслью.
Кошка и девочка шагали по улицам, и казалось, будто им никто больше и не нужен. Мира время от времени что-то рассказывала — например, о том самом дне рождении, когда ей был подарен зелёно-голубой шарф, и как много он для неё значил. Кошка ничего не отвечала, только понимающе кивала в ответ. Затем Мирослава поведала своей спутнице об одноклассниках. Конечно, она прекрасно знала, как они к ней относятся, но никогда не могла понять — почему? Ведь она не сделала им ничего плохого.
Кошка качала головой, несомненно, осуждая такое несправедливое отношение.
И, тем не менее, пушистая явно что-то высматривала на улицах. Это было заметно по её необычайно деловому виду.
Всё верно. Вот она увидела очередную, совершенно обычную с виду многоэтажку и решительно направилась к ней.
«Неужели она здесь живёт? И я увижу её хозяев…» — сердце тоскливо сжалось.
Пушистая улучила момент, когда кто-то приоткрыл дверь подъезда, и юркнула внутрь. Мира с тревогой последовала за ней. Кошка изящно преодолела один лестничный пролёт и остановилась, глядя на Миру.
— Ты хочешь, чтобы я шла за тобой наверх? — удивлённо подняла брови девочка.
Кошка промолчала и побежала на следующий пролёт. Мира, заинтригованная, последовала за ней. В какой-то момент она вдруг с удивлением отметила, что прошла уже достаточно много этажей, но… совершенно не устала. С её слабой выносливостью это было поистине удивительно. Когда они только подходили к этому дому, Мире показалось, что здесь этажей двадцать, не меньше. Но они с кошкой всё поднимались и поднимались, не останавливаясь, а усталость всё не приходила. В конце концов, Мира решила просто принимать как должное те удивительные вещи, которые с ней сегодня происходили, потому что ответов на её вопросы всё равно бы не последовало. Кошка, скорее всего, прекрасно знала, что тут вообще творится, но, как и все кошки, не спешила делиться своими секретами.
Кошка миновала последний пролёт, забралась по железной лестнице, ведущей прямо на крышу, и выскочила через дверку наружу.
Мира помедлила. Высоты она боялась так же сильно, как старого мостика, темноты и одноклассников. Она ещё никогда в жизни не забиралась на крышу, тем более, так высоко. Если бы ей сказали когда-нибудь, что ей доведётся побывать на самом верху многоэтажки, она бы, скорее всего, пришла в ужас.
Но, похоже, что для кошки это, как всегда, не являлось убедительным аргументом. Поэтому, не желая спасовать и сейчас, Мира, судорожно ухватившись за ручку дверцы, вылезла наружу — на крышу. В лицо ей тут же пахнул свежий ветер, а со всех сторон раскинулся потрясающий вид. Казалось, отсюда можно было разглядеть весь город. Мира стояла возле выхода, завороженно смотрела на виднеющийся с трёх сторон горизонт и боялась сдвинуться с места.
Кошка задумчиво прогуливалась неподалёку, иногда останавливаясь, чтобы почесать за ушком или исследовать что-то попадающееся на пути.
…Над городом вовсю пылал закат. Мира не могла заставить себя оторвать взгляд от невероятного зрелища. Она сделала несколько шагов вперёд, и поняла, что ей хочется подойти к краю. Перила были достаточно высокие, но всё равно страшно. Чувствуя, как бешено колотится сердце, девочка крепко ухватилась за поручни и, едва подавшись вперёд, посмотрела вниз.
В первые мгновения у неё закружилась голова, и Мирослава резко отшатнулась назад, дрожа от волнения. Высота показалась ей почти бесконечной. Однако постепенно она заметила, что если смотреть не прямо вниз, а вдаль, то это было не только не страшно, но ещё и очень красиво. Дома, улицы, деревья и автомобили — отсюда всё казалось маленьким, словно игрушечным. Мира поняла, что раньше и не представляла по-настоящему, насколько красив город. Особенно на закате. Они с кошкой любовались заходящим солнцем вместе, и Мирослава могла поклясться, что не видела зрелища прекрасней.
«Удивительно, — подумала она, — сколько всего красивого можно не увидеть из-за страха».
Теперь ей даже не хотелось отсюда уходить. Ночной город с высоты, должно быть, ещё чудесней, чем вечерний.
— Эй! Эй, мелкая! — вдруг послышался резкий мужской окрик.
Мира чуть не подскочила от неожиданности. Она обернулась и увидела высунувшегося из дверки усатого дядьку в потрёпанной рубахе.
— Ты чего это там делаешь? Чего лазишь тут, а?!
Мира от страха потеряла дар речи. Дядька показался ей очень сердитым. Она совершенно растерялась и не знала, что делать. Бежать было некуда — крыша ведь кругом.
Девочка выдохнула, решительно взяла на руки пушистую и сделала несколько шагов вперёд.
— Я просто искала свою кошку, — ответила она как можно спокойней, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Пушистая неожиданно лизнула девочку в нос.
Мужик прищурился, оглядел кошку, потом опять посмотрел на Миру.
— Кошку? — недоверчиво переспросил он. — Гхм… Ну ладно.
Мира вдруг поняла, что он не сердит, а напуган. Да, именно так — очень сильно напуган, ещё сильней, чем она сама. Это открытие настолько её поразило, что её собственный страх полностью улетучился.
— Ты это… давай иди сюда, мелкая, — проговорил дядька. — Давай, нечего по крышам лазить. Опасно это, знаешь… — он поджал губы и задумчиво почесал подбородок. — У меня так сынишка чуть не упал. С крыши-то. Потому не надо тут шастать. Не лазь больше, поняла? Потерялась кошка — поди скажи папе или маме, а самой нечего лазить. Иди, давай, помогу слезть обратно. Кошку давай подержу.
Он помог Мире забраться внутрь, ещё пару раз напомнив о том, что по крышам лазить не стоит. Девочка вежливо поблагодарила и помчалась вниз по лестнице.
Почему-то ей казалось, что за сегодняшний день она пережила очень и очень много.
***
На улицах города смеркалось. Угасающий закатный свет сменился неоном.
Мира шагала рядом со своей пушистой спутницей и уже всерьёз размышляла о том, как объяснить родителям появление в их квартире нового обитателя. Кошку, казалось, этот вопрос совершенно не волновал. Создавалось впечатление, что её охватило какое-то иное необычайное беспокойство. Она стала периодически отбегать в сторону, ненадолго пропадать, а потом вообще нырнула в какую-то подворотню.
Мира была так занята тем, чтобы не упустить пушистую из виду, что совершенно не обратила внимание на чрезвычайную подозрительность данной подворотни. Кошка убегала всё дальше, и девочку отчего-то охватила сильная тревога. Только ей удавалось нагнать беглянку, как та снова припускала куда-то вглубь узких улочек и подворотен. Казалось, кошка с ней играет. В конце концов Мира всё-таки потеряла её из виду.
— Пушистая, ээй! Пушистая! — беспомощно звала она, оглядываясь по сторонам.
Кошки видно не было. Мира почувствовала себя до ужаса одиноко. Даже как будто похолодало. Хотя… почти ночь на дворе, это естественно.
Мира продолжала упорно бродить по улицам и дворам, выискивая и призывая. Она не могла, просто не могла уйти вот так, потеряв только что обретённого друга столь глупо.
Где-то недалеко послышались крики. Мира остановилась и прислушалась.
— Лови, лови! Вон там, глянь! Нууу… Эээ!
— Давай, туда её гони, туда!
Девочка похолодела от ужаса при мысли, которая пришла ей в голову. Предчувствуя самое дурное, она всё же стала красться на голоса, пытаясь искренне надеяться, что её догадка неверна.
Голоса послышались совсем близко. Их было два или три, и они принадлежали мальчишкам явно гораздо старше Миры.
Девочка осторожно выглянула из-за угла, и её сердце замерло в ужасе. Мальчишки загнали в тупик подворотни белую кошку и пытались её поймать. Одному почти удалось ухватить её за хвост, но животное вывернулось, при этом укусив обидчика, отчего тот взвыл и громко выругался самыми непримечательными словами, какие Мире только доводилось слышать.
— Убью, тварь! — услышала она рычащий, злобный голос.
Кто-то из мальчишек громко расхохотался при виде неудачи своего кореша.
— Хвост оторву нафиг!
— Хэй, не выпускай, вон, лови давай! Смотри, удерёт щас!
В темноте Мира увидела мелькнувший белый силуэт, услышала неразборчивую возню, а потом громкий, душераздирающий кошачий вопль, который резанул, словно нож по сердцу.
Мире казалось, что она попала в какой-то жуткий кошмар. Всё вокруг было нереальным. От нахлынувшего ужаса она не могла даже плакать. Хотелось тоже завопить от ужаса, но в горле стоял ком, а сердце колотилось так, что Мира чуть ли не задыхалась.
«Так нечестно, нечестно!» - она почувствовала, как трясутся руки и коленки, и сознание почти готово отключиться, чтобы только не видеть и не слышать.
Да, сегодня был необычный день, и Мира сумела сделать множество вещей, которых не смогла бы раньше. Она вышла из класса посреди урока, отказала однокласснице в её требовании, спустилась в тёмный подвал, прошла по старому мосту, забралась на крышу. Она была уже далеко не той Мирой, что, например, вчера. Но это не то, совершенно не то! И подвалы, и мосты, и крыши — были страшны, но они не могли причинить вред сами по себе. Да даже одноклассники — они, конечно, обижали, но ведь это далеко не то же самое, что эти хулиганы, которые, наверняка, способны сделать что-нибудь ужасное. У них ведь даже ножи могут быть!
Сердце готово было выскочить из груди. Мира почувствовала, как вспотели ладошки. Она должна была уйти, должна была. Что будет с мамой, с папой, с бабушкой, если она вдруг не вернётся, потому что её убьют в тёмной подворотне?!
Лучше об это не думать, не думать… Она никогда не простит себя, если оставит пушистую в беде, и та… И с ней… Нет! Не думать!
Очередной кошачий вопль и крик одного из мальчишек заставили Миру содрогнуться всем телом. Она сама не осознала тот миг, когда вдруг рванулась с места и ринулась прямо туда, где белой кошке грозила опасность, а может быть даже гибель.
— Нет! Оставьте! Оставьте её! — крикнула девочка на бегу.
Собственный голос показался перепуганным, жалким и писклявым.
Не осознавая своих действий, она пробежала мимо хулиганов, задев одного из них плечом и встала между ними и пушистой.
Кажется, те на какое-то мгновение растерялись.
— Чё за нах? — сакраментально вопросил один из них.
Второй повернулся куда-то в сторону, и Мира увидела отделившегося от стены, на которую опирался, мальчишку в рваных джинсах, чёрной футболке и с растрёпанной чёлкой. Он явно был старше остальных. Парень выбросил на землю окурок сигареты и скорчил недовольную рожу.
— Сдрысни, малявка, — лаконично проговорил он. — Вон пошла.
«Что же будут делать мои родные, если я тут умру…» — дрожа всем телом, подумала Мира.
Почему-то сейчас этот вопрос и впрямь волновал её очень сильно. Гораздо больше, чем собственное бедственное положение. Одно она знала точно — без пушистой она никуда отсюда не уйдёт. Как бы страшно, ужасно и кошмарно это ни было. Что бы это ни значило.
«Это не я… Это кто-то другой — не похожий на меня!»
— Ты тупая или что? — грубо обратился к ней старший.
На вид ему было лет семнадцать, впрочем, сейчас это не имело значения.
— Я не уйду без кошки, — дрожащим голосом проговорила Мира. — Не обижайте её, пожалуйста, она же ничего вам не сделала!
Кто-то расхохотался, а один из мальчишек двинулся к Мире и протянул руку, чтобы схватить её за плечо. Девочка зажмурилась, совершенно утратив ощущение реальности всего этого кошмара.
— Стой, — вдруг послышался голос старшего. — Отойди, короче.
Мира открыла глаза и увидела, как мальчишки удивлённо-недовольно уставились на своего главаря. Но было очевидно, что они его боятся, и перечить не станут.
Старший сделал несколько шагов к девочке, которая быстро взяла на руки пушистую, и презрительно сплюнул в сторону.
— Ты дура какая-то, чесслово. Твоя кошатина, что ли?
— Моя, — твёрдо ответила Мира, чувствуя, как подгибаются коленки. Но ощущение тёплой и мягкой кошки в руках, живой — и такой удивительной, придало ей странного, необычного мужества. Она всё ещё совершенно не представляла, что будет делать, если мальчишки на неё нападут. Мира никогда раньше не думала о смерти, поскольку эта тема её всегда ужасно пугала.
Старший вдруг властным жестом махнул своим мальчишкам
— Брысь отсюда! Быстро.
Хулиганы что-то недовольно забормотали, но ослушаться никто не посмел.
Кошка вдруг упёрлась передники лапками в плечо девочке и два раза лизнула её в нос.
Мира почувствовала, как от пережитого ужаса на глаза наворачиваются слёзы. Каким-то чутьём она осознала, что опасность позади — от стоявшего перед ней парня она не ощущала прямой угрозы, хотя всё ещё боялась его, — но её трясло, и кошку из рук выпустить она опасалась.
Парень пристально оглядел то жалкое зрелище, которое она, должно быть, сейчас из себя представляла, и выразительно хмыкнул.
— Ты, это, далеко живёшь? Я проведу тебя. Нарвёшься на кого-то ещё.
Мира даже растерялась, не зная, что сказать. С одной стороны, парня она боялась, с другой — зачем ему было отсылать своих друзей, если бы у него на уме было что-то плохое?
— Ты довольно храбрая для девчонки, — сквозь грубый тон Мира явственно различила нескрываемое уважение. — Только глупая, — безапелляционно заявил парень.
— Я не такая уж храбрая, — сказала Мира, отметив, что голос уже почти не дрожит. — Меня даже одноклассники обижают.
С чего ей вдруг вздумалось откровенничать с уличным хулиганом?
— Да лан! — недоверчиво покосился на неё парень. — Окей, пофиг мне, короче. Пошли давай. Тебя как зовут-то?
— Мирослава, — внезапно назвала Мира своё настоящее имя, и сама изумилась тому, что это прозвучало не стыдливо, не с отвращением, а даже как-то… гордо немножко.
— О как.
— Как? — Мира подозрительно покосилась на собеседника.
«Сейчас тоже будет смеяться. Как они все, тогда..»
— Ну… так. Типа, по-княжески как, типа того, — значительно произнёс. — А я Роман. Рома.
Мирослава усмехнулась, настолько не по-дворовому пафосно это прозвучало.
— Чё такое? — в свою очередь уставился на неё парень.
— Да тоже так… по-княжески, — искренне улыбнулась Мира.
— Да лан те, — недовольно пробурчал, отмахнувшись, новый знакомый. — Ты, это, короче…
— Марси!!! Марсинька! — послышался откуда-то спереди истошный девичий вопль.
К ним подбежала, тяжело дыша, растрёпанная черноволосая девушка в накинутой наспех на плечи ветровке.
— Марсинька! — залепетала она радостно, глядя на белую кошку на руках у Миры. — Ну наконец-то, наконец-то нашлась! Ох, Божечки, счастье-то! Я оббегала все соседние кварталы, уже не знала, что думать! — девушка пыталась одновременно говорить и отдышаться, поэтому её голос местами срывался.
Кошка оживлённо муркнула.
Мира почувствовала, как к горлу вновь подкатывает неприятный ком.
— Марсинька? — только и смогла она выдавить.
— Ну да! Это моя кошка. Она потерялась сегодня, я весь день бегаю ищу её! — девушка шумно выдохнула. — Можно я возьму, пожалуйста! — и решительно протянула руки.
Мира почувствовала, что сейчас провалится в какую-то жуткую пропасть. Мгновение назад ей казалось, что самое страшное позади, но это… это…
— Так, — вдруг послышался решительный голос Ромы. — Чё за нафиг? Чё это вдруг твоя? — требовательно спросил он.
— Сам ты нафиг! — не осталась в долгу черноволосая. — Моя — потому что моя! Потому что я её всегда узнаю.
— Ну, клёво, узнаешь… Докажи давай, что твоя.
Девушка возмущённо фыркнула.
— Да… да ты чё, а?? Она моя и всё тут!
— Короче, ты не ори тут мне, ты доказывай давай, что это твоя кошка.
Мира слушала их разговор, и ей казалось, что кошмар ещё не закончился.
Черноволосая снова шумно и возмущённо выдохнула, сердито сверкнула тёмными глазами и важно заговорила:
— У неё на левой задней лапке чёрно-рыжее пятнышко. Если мы выйдем под фонарь, то вы увидите, что у неё голубые глаза необычного оттенка. Ещё она, конечно же, отзывается на имя Марси (или Марсинька), ну, и она меня узнала! А ещё она любит, когда её берёшь на руки, лизать нос, — девушка скорчила умилительную мордашку.
Кошка снова мявкнула, будто бы в подтверждение.
— Это, короче, типа, доказательства? — с сомнением переспросил Рома, покосившись на Миру с кошкой на руках.
— Это правда, — глухим голосом подтвердила Мира. — Это её кошка.
Она передала пушистую из рук в руки, чему та, к слову говоря, ничуть не противилась. Словно в дурном сне Мира наблюдала, как Марси радостно лизнула в нос свою хозяйку.
На душе стало тоскливо. Казалось, что мир рухнул. Обретённый сегодня самым чудесным образом, спасённый от гибели — взял и рухнул. Мира стиснула зубы, чтобы сдержать предательски выступившие на глазах слёзы. Рядом перетаптывался с ноги на ногу Рома. Видно было, что он недоволен, но не знает, что делать.
— Спасибо! — сердечно сказала черноволосая Мире. — Спасибо, что нашла её! Правда, спасибо!
Она говорила с такой искренней радостью, что сердиться на неё было очень трудно.
— Пожалуйста, — еле выдавила в ответ Мира, ничего не видя перед собой.
Черноволосая ещё раз напоследок сверкнула радостной улыбкой и уже резво развернулась, чтобы уйти, как вдруг остановилась, обернулась и пристально посмотрела на Миру. На какое-то время улыбка с её лица исчезла.
— Слушай, — серьёзно сказала она. — Тебя Марсинька ведь два раза в нос лизнула, да, когда ты её на руки брала?
Мира молча кивнула, глядя куда-то себе под ноги.
— В общем, — задумчиво проговорила черноволосая, — слушай. Это значит, что ты изменилась.
Рома уставился на девушку непонимающе.
Мира подняла взгляд, от удивления на мгновение забыв о том, что та сейчас практически забирала у неё её новообретённое счастье.
— Эээ, только не спрашивай у меня, что это значит! — предвосхищая вопросы, затараторила черноволосая. — Я и сама не знаю. Но так всегда бывает! Просто имей ввиду! — и умчалась в темноту ночного города.
— Шизанутая она, короче, — прокомментировал парень.
Они отправились дальше. Рома некоторое время терпел, потом не выдержал. Уже явно блестевшие на глазах молчаливой Миры слёзы не давали ему покоя и ужасно смущали.
— Слышь, малявка, ты, это… Только не реви, окей? Слушай, у меня соседка — такая… бабка странная, но у неё постоянно эти котята, короче. Она их, ну, растит. Говорит, что божьих тварей убивать нельзя никаких. Фигня это всё, конечно. Что это, мне и тараканов нельзя мочить, если на кухне увижу? Но суть не в том. У неё щас там тоже выводок есть. Мееелкие такие ещё. И белые тоже есть. Ты хочешь, я тебе принесу какого? Или сама пойдёшь, туда прямо, к ней, выберешь. Я скажу ей. Ну так?
Участие этого грубого мальчишки, который участвовал в совершенно ужасных, по мнению Миры, забавах, как-то странно тронуло её. Она вытерла ладонью всё-таки скатившиеся по щекам слёзы и улыбнулась.
— Спасибо тебе. Правда.
Парень обрадовался и оживился ещё больше:
— И, это, ты говорила, что тебя обижают одноклассники. Короче, слышь, мне скажи, кто, я приду и разберусь. И скажу им, чтобы больше не обижали. Не будут, зуб даю. Увидишь.
Это было сказано таким тоном, что Мира поневоле испугалась уже за одноклассников.
— Спасибо, но… не надо… «разбираться». Пожалуйста.
Настроение совсем поднялось, и она, остановившись, вдруг посмотрела на парня и выпалила:
— А ты… ты по крышам лазишь?
— А то, — с гордостью ответил тот. — Знаю всё, везде — где самые лучшие крыши и виды, — и подмигнул. — А ты чё, ещё и крыши любишь?
— Мне нравится, как выглядит город сверху, — просто ответила девочка.
— Ооокей, — заулыбался парень. — Замётано. Покажу тебе клёвые места! Вот и хорошо. Только, это… ну не реви больше, лан? Ну подумаешь, кошка! Мы тебе этих кошек столько найдём.
«Кошка, да. И всё-таки — удивительная. Что же, если хозяйка знает о том, какая удивительная кошка ей досталась, тогда… я спокойна за… Марсиньку. Интересно… я вообще удивительно спокойна».
«Это значит, что ты изменилась».
_ __ _____ __ _
@темы: соционика, оридж, персонажи и образы, хроники Фандомной Битвы, рассказ
Там, где есть недовольная Бета, которая знает, как лучше, она непременно будет у власти, как пить дать) Я сам через это проходил не единожды, и поэтому знаю 
Последние фики, уже после всех выкладок, я добартеривал через огромнейшее немогу. Не потому что мне было неинтересно или противно - нет, такого не было. Просто реально очень сильная перегрузка.
Ептыть!
